– Этот человек, – говорила она за чаем госпоже Ауроре, своей лучшей подруге, живущей этажом выше, – все просто насквозь видит. Глаз – алмаз! Ты можешь годами проходить мимо каких-нибудь мелочей и не обращать на них внимания, а он сразу углядит…

Когда Жюв открыл дверь, женщина приветствовала его с нескрываемым восхищением:

– Добрый день, здравствуйте, господин инспектор!

Жюв, которого изрядно раздражала ее болтовня, сухо поздоровался.

– Будьте добры, дайте мне еще разок ключи от той квартиры, – попросил он.

Женщина засуетилась и с готовностью принялась выдвигать ящики стола, перебирая многочисленные связки ключей. Наконец, найдя нужный, она протянула его инспектору и спросила с любопытством:

– Похоже, есть какие-то новости? В газетах пишут, что вы-таки поймали этого Гарна. Кто бы мог подумать, что мой жилец – преступник. Вот каналья!

Жюв поморщился и повернулся к двери.

– Гарн арестован, это верно, – бросил он на ходу. – Но до сегодняшнего утра он еще ни в чем не сознался, а у нас недостаточно доказательств. Так что не торопитесь рассказывать подружкам, что в вашем доме жил убийца. Вы рискуете попасть в неловкое положение.

Он уже выходил из комнаты, когда консьержка проворно догнала его и спросила:

– А может, мсье, вам угодно, чтобы я поднялась с вами в квартиру?

Жюв снова поморщился:

– Зачем?

– Ну может, я вам помогу… – смущенно пробормотала женщина.

– Нисколько, мадам. Продолжайте работать, как будто я здесь и не появлялся.

К досаде любопытной консьержки, инспектор произносил это всякий раз, когда появлялся в доме.

Поднимаясь на шестой этаж, к зловещей квартире, Жюв размышлял.

«До сих пор так и неизвестно, – думал он, – почему этот парень убил лорда. Да и вообще пока неясно, что этот человек из себя представляет. Но если он сознательный преступник, то незаурядный. Ведь как все было исполнено – комар носа не подточит. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал… Только в комнате мирно стоит чемодан, в который, будто запасные носки, засунут покойник. Но наличие трупа – это слишком мало…»

Добравшись до площадки шестого этажа, инспектор вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь и вошел в квартиру. Он огляделся и негромко произнес:

– В сущности, зачем я сюда притащился? Искать какие-то улики? Но ведь был же здесь добрый десяток раз, перерыл все комнаты…

Полицейский опустился в кресло.

– Черт побери, – продолжал он, – если бы этот Гарн хотя бы сломал здесь что-нибудь из мебели! Тогда можно воспользоваться динамометром…

Но вскоре Жюву надоело сидеть – его активный характер требовал действия.

– Итак, кухня, – бормотал он. – Может, я все-таки был немного рассеян, когда осматривал ее? Может, о чем-то забыл? Да нет, ничего интересного. Ну плита, буфет… Все это я только что на зуб не попробовал. Или заглянуть в прихожую? А, да что там интересного!

Полицейский прошел в столовую.

– Вот здесь шкафов достаточно. Но и их я уже знаю лучше, чем собственную квартиру. И в багаже, который Гарн упаковал перед отъездом, проверил все с лупой в руках. И ничего. Ничего!

Покачав головой, Жюв вошел в комнату и поглядел на кучу сложенных в углу газет. Раздраженно пнув их ногой, он пробурчал:

– И тут я все уже видел! Хватило терпения даже перечитать всю эту чушь, вплоть до колонок объявлений. И только лишний раз убедился, что газетчики – это те, кого следует сажать за решетку в первую очередь.