Миша уже привычно спрашивал себя: «Зачем я общаюсь с этими… с этой компанией? Неужели я такой же, как они? Хамоватый пустоголовый придурок, которому плевать на всех, а важны только модные прибамбасы?» Нет-нет-нет, он совсем не такой! Ведь он гораздо умнее, чем все они, вместе взятые, у него, в конце-то концов, есть и душа, и благородство… Но Соне-то откуда об этом узнать? Раз он, хоть трижды распрекрасный, все время с этими придурками, конечно, она уверена, что он и сам такой же…

– Да, пожалуй, по сравнению с основной массой здешней публики колонна – не такой уж плохой собеседник. – Негромкий голос заставил его едва ли не подпрыгнуть.

Осознав, что говорил вслух, Миша вздрогнул и поперхнулся. Черт! Опять он выглядит полным идиотом! Все придуманные заранее уничтожающе язвительные реплики куда-то улетучились. Хотя… может, это и к лучшему? Соня улыбалась так дружелюбно, что ставить ее на место совсем не хотелось. Хотя реплика звучала и довольно насмешливо, но голос… голос противоречил словам.

Но Миша все-таки не удержался:

– Если ты такого невысокого мнения о здешней публике, зачем ты ко мне-то подошла? – Он сам не знал, зачем язвит, чего добивается. Хочет ее обидеть или хотя бы смутить? Если и так, то попытка явно провалилась. Сонино самообладание (а может, ей просто безразлично?) было непоколебимо, голос звучал все так же спокойно и дружелюбно:

– А ты туда не вписываешься. – Она слегка покачала головой.

– Не вписываюсь?! – изумился Миша. – Ничего себе! Да я там душа компании, если ты еще не заметила.

– Заметила, – согласилась Соня. – Но частью компании это тебя не делает.

– Что за бред?! – Миша, словно забыв, что всего пару минут назад сам мысленно открещивался от приятелей, был почти возмущен, услышав то же самое мнение со стороны.

Соня усмехнулась:

– Ну, видишь ли… с колонной ты разговаривал куда более эмоционально, чем с ними. С ними ты, – она замялась, подбирая слово, – тусуешься. Тачкой хвастаешься, по клубам ездишь, млеешь от общего внимания…

– Ты… ты… ты следишь за мной? – Он задохнулся от возмущения пополам с каким-то странным, совершенно неожиданным удовольствием.

– Наблюдаю, – уточнила девушка.

– Зачем? – изумился Миша.

– Мне интересно, – объяснила Соня.

– Интересно? – переспросил Миша, не особенно понимая, хорошо это или плохо и что такое вообще это самое «интересно». Ага, вот сейчас она должна изобразить признание Татьяны Онегину… Но Сонин ответ оказался меньше всего похож на любовное признание:

– Ну да, интересно. А разве тебе не интересны люди? – И добавила нечто совершенно неожиданное: – Какой же ты в таком случае будущий юрист?

По правде говоря, Миша вообще не думал о себе как о будущем юристе. Мало ли что он на юрфаке учится. Это ж одно из престижных направлений, не какая-нибудь ветеринарка, где еще и всякие биологические гадости придется проходить, тьфу. Однако мысль о том, что юристу придется работать с людьми, показалась любопытной. Уж всяко интереснее надоевших обсуждений того, какой бренд нынче моднее и круче.

– Хочешь сказать, я тебя интересую в профессиональном плане? – с сомнением произнес Миша.