Рука убийцы сомкнулась на оружии.

В этот момент Тал Уитмен изо всей силы ударил Кейла сзади по шее полицейской дубинкой и тот свалился без сознания прямо на револьвер.

Присев с ним рядом, Тал перевернул Кейла на спину и проверил его пульс.

Держась за собственный раскалывающийся затылок, Брайс, прихрамывая, подковылял к ним.

— Как он, Тал? Цел?

— Вполне. Через пару минут оклемается. — Уитмен подобрал револьвер Брайса и поднялся.

— Я тебе обязан, Тал, — поблагодарил Брайс, принимая из его рук оружие.

— Чепуха. Как твоя голова?

— Пройдет. На этот раз повезло.

— Я не ожидал, что он бросится удирать.

— Я тоже не ожидал, — сказал Брайс. — Такие люди, когда их по-настоящему припрешь, обычно становятся все спокойнее, хладнокровнее и осторожнее.

— Ну, этот, видимо, решил, что для него уже все кончено.

В дверях полицейского участка стоял Боб Робин, с ужасом глядел на них и молча качал головой.

* * *

Некоторое время спустя, когда Брайс Хэммонд уже сидел за столом, заполняя бланки, в которых Флетчеру Кейлу предъявлялось обвинение в совершении двух предумышленных убийств, в открытую дверь его комнаты постучал Боб Робин. Брайс поднял голову.

— Ну что, адвокат, как ваш клиент?

— С ним все в порядке. Но он уже больше не мой клиент.

— Вот как? Это было его решение или ваше?

— Мое. Я не могу вести дела клиента, который лжет мне буквально во всем. Не люблю, когда из меня делают дурака.

— Так что, ему прямо сейчас потребуется другой адвокат?

— Нет. Он намерен просить у судьи общественного защитника, когда ему будет предъявлено обвинение.

— Это будет завтра утром, первым делом.

— Не теряете даром времена, а?

— Только не с этим типом, — ответил Брайс.

— Правильно, — кивнул Робин. — Это очень мерзкий тип, Брайс. — Робин помолчал, а затем негромко произнес: — Знаете, я на целых пятнадцать лет отошел от католической веры. Я уже давным-давно решил для себя, что ангелов, чертей, чудес и тому подобного не существует. Я считал себя слишком образованным человеком, чтобы верить в то, будто Зло — Зло с заглавной буквы — ходит по миру на козлиных копытах. Но сейчас здесь, в камере, Кейл вдруг окрысился на меня и заявил: «Ничего они со мной не сделают. Меня не сломить. Никому. Я из этого выпутаюсь». А когда я предостерег его против чрезмерного оптимизма, он сказал: «Я таких, как вы, не боюсь. И никаких убийств я не совершал. Я просто избавился от мусора, который отравлял мне жизнь».

— Господи Иисусе, — проговорил Брайс.

Они помолчали оба. Потом Робин вздохнул.

— А что все-таки такое эти «Высокогорные инвестиции»? Как они связаны с мотивами его преступления? — спросил он.

Но прежде чем Брайс успел ответить, в комнату торопливо вошел Тал Уитмен.

— Брайс, можно тебя на пару слов? — Он взглянул на Робина. — Если можно, наедине.

— Конечно, — проговорил Робин.

Адвокат вышел, Тал прикрыл за ним дверь.

— Брайс, ты знаешь доктора Дженифер Пэйдж?

— Она некоторое время тому назад открыла кабинет в Сноуфилде.

— Точно. Но что она за человек, ты знаешь?

— Я с ней незнаком. Слышал, правда, что она неплохой врач. Жители этих маленьких горных деревушек теперь довольны, что им не надо больше ездить к врачам в Санта-Миру.

— Я тоже с ней незнаком. Я престо хотел спросить.