— Не могу судить, Камилл. Для такого, наверное, богом надо быть. И чтобы судить, и чтобы испытать на себе.

— Зачем богом? Просто одной удивительной девочкой, которая, похоже, может всё — оттого что не хочет ничего. Хотя её теперь, пожалуй, не спросишь.

Горбовский приподнялся из своего шезлонга. В лицо ударил горячий воздух.

— О чем вы? Как такое может быть?

— Сам не могу разобраться. Впрочем, у нас имеется минут пять. Вставайте и пошли — те две картины, пожалуй, ещё не перевернуло злым ветром.

Они почти бежали. Сзади горстка отважных входила в море под горделивый распев о воде, стоящей по грудь. Но в голове у обоих, Горбовского и Камилла, почему-то звенело совсем иное:

— Типичное стругацкоборчество, — сказал Алексей вслух. — Искажение текста по типу «Я знаю, как надо».

«Хотя ведь сами братья не выдержали характера — отменили конец света на отдельно взятой планете, — добавил позже в качестве оправдания. — И Горбовский им потом пригодился, и Камилл… И, кажется, Пишта — впрочем, о Пиште не помню. В общем, мечта чувствительной детки — чтобы все герои остались целы».

Тоже, кстати, сплав и мешанина, пришло ему в голову, когда он уже подложил книжку туда, где была. Как его? Гоголь-моголь. Кадала-мадала. Ирландское рагу. Картины ведь явно того самого Дондурова. Вон, в гостиной почти такие же висят. Борьба спрута с кашалотом, бобра с ослом, добра со злом… Либо Лавкрафт, либо подражатели. Навряд ли Гая с Зориком снизошли до классики скорее всего, фильм «Дагон» скачали. Или как там его. О преемнике достопочтенного Ктулху.

Эта мысль так довлела над всеми прочими, что, выйдя в гостиную, Алексей спросил жену:

— Как по-твоему, нам не стоило бы купить домашний кинотеатр?

Эля чуть удивлённо посмотрела на него:

— Все компьютеры с неплохим разрешением. И звук можно сделать объёмный, если надо.

— Может, я хочу устраивать семейные просмотры по выходным.

Улыбнулась:

— Сам ведь говорил на днях, что дорого.

— Для единения малой ячейки общества ничего не жаль.

Ляпнул — и сам пожалел: впервые признался не одному себе, что неладно в доме. Пока ещё эти неполадки лишь чуточку заметны.

«Сводить старушку снова в тот самый ресторан, — подумал. — Хотя удивится, наверное».

А Эля тем временем говорила:

— От телевизора мы давно отказались — излучает прямо в мозг, минуя зоны логического контроля. Почти что транскраниальный магнитный стимулятор. Теперь ты хочешь того же, но в куда большем объёме.

— Я тебе не медик, дорогая. Со мной надо говорить на общепонятном языке. Будь проще — и люди к тебе потянутся.

Сказал — и сразу подумал, что лишнее. Не потому, что жена изменилась в лице, а из-за того, что не изменилась вовсе.

Добавил торопливо:

— Я не настаиваю. Но дети у нас даровитые, тянутся к любого рода знаниям, так можно и развлечениями их побаловать. Финансы позволяют.

— Не забывай, нам придётся их учить. Уже сейчас.

— Гаянке так необходим этот её бойцовский клуб? Только храбрей от этого становится и безрассудней. Всё меньше этих… сдерживающих моментов и начал. Ну, я понимаю — иначе компьютерная зависимость засосёт.

Спросил — и не получил ответа вообще.

Знала ли жена, что Алексей начал выслеживать детей? Знала ли сама о попытках Гаи и Зорика сочинять? Обыкновенно такими вещами хвастаются прилюдно, думал он. Так что я вовсе не шпионю.

Но дети, по всей видимости, думали иначе.