— Мой портрет!!! — брызжа слюной, заорал король. Он был просто вне себя от возмущения, а его лицо от ярости совсем почернело.

И в этот самый миг, словно в ответ на вопли его величества, откуда-то раздался тихий, но отчетливый смех, очень похожий на смех ребенка. Король чуть не подавился слюной и побагровел еще сильнее. Он выглядел так, будто вот-вот лопнет от злости. Канцлер на всякий случай повращал глазами в поисках источника смеха. Но Ростик не обращал на них внимания, потому что заметил, как Мольфар устремился к нагроможденным в одном из углов королевской спальни старым клюшкам для гольфа.

Мольфар взял в руку медальон и, отняв его от груди, направил в сторону этого угла.

— Акшабар Абинсу! — воскликнул он, и от медальона во все стороны разлилось изумрудное сияние.

В то же мгновение тонкоголосый смех, который, казалось, раздавался из всех углов, смолк. Тогда Мольфар подошел ближе к складу клюшек и протянул над ними руку. Изумрудное сияние, уже было притухшее, снова разгорелось, и клюшки все разом поднялись в воздух.

— Ваш злоумышленник нашелся, — произнес маг, обращаясь, по-видимому, к его величеству.

Ростик, король и канцлер подошли поближе, и перед их глазами предстала такая картина: в самом углу, над которым парило в воздухе около двух десятков клюшек для гольфа, внутри большой золотой короны спало, свернувшись клубочком, маленькое существо. Длинными тонкими ручонками оно обнимало длиннопалые ступни коротких ног, а на непропорционально большой голове у него красовалась остроконечная шапочка неопределенного цвета: то ли серого, то ли бурого, то ли малинового.

— Это и есть барабашка? — спросил Ростик.

— Да, — подтвердил Мольфар, — типичный представитель своего вида. Мне пришлось наслать на него сон. Обычно, как ты мог заметить, они гораздо бодрее.

Барабашка обладал длинной бородой, которую в данный момент использовал как подушку: свернув и положив себе под голову. А еще барабашка улыбался во сне от уха до уха.

Мольфар снова поднял руку ладонью вниз, но теперь уже не над клюшками, а над спящим барабашкой. И снова разгорелось изумрудное сияние, в этот раз настолько яркое, что словно поглотило весь угол, а когда медальон старого мага потух, то в углу осталась лежать только корона. Барабашка исчез.

— В ближайшее время он не помешает вам спокойно спать по ночам, — заверил короля Алекса Мольфар. — Я даю вам гарантию.

Король задумчиво поднял свою корону и повертел ее в руках, словно хотел убедиться, что с ней все в порядке. Потом он водрузил ее на голову и с недовольным видом огляделся по сторонам.

— Ну и бедлам… м-да… вы тут устроили, — произнес король, а потом, опомнившись, зыркнул на мага и предусмотрительно уточнил: — Я хотел сказать: какой бедлам устроил здесь этот подлец барабашка!

Мольфар же только посмотрел на Ростика, беспомощно вздохнул, потом еле заметно покачал головой, словно поражался неблагодарности его величества, и улыбнулся.

* * *

В комнате, которую выделили стражам для ужина, был накрыт большой круглый стол. Ростик никогда не видел, и уж тем более не пробовал подобных блюд. Возможно, если бы была жива мама… Отец же обычно ограничивался тем, что кормил Ростика отварными макаронами или яичницей. К готовке у него явно не было ни малейшего таланта. К тому же отец Ростика вечно был занят своей работой — настолько, что иногда варить опостылевшие макароны Ростику приходилось самому.

Наверное, поэтому, войдя в комнату, он замер на месте, с открытым ртом пялясь на заставленный яствами стол: жаркое из индейки и жареные помидоры с подрумянившейся коричневой корочкой, индейка с сыром и грибами, отбивные из баранины, тефтели в томатном соусе, запеканка из овощей с сыром, ароматные колбасы.