|
Природа с ее илом, экскрементами, трупами могла бы вечно использовать реки как сточные трубы. Океан с его бесчисленными организмами прилежно фильтровал поступающую в него воду и превращал отходы в новые организмы, продолжающие фильтрацию, чтобы тучи посылали на сушу прозрачную очищенную влагу. Но человек принялся как попало совать свои винты и гайки в безупречно действующий перпетуум-мобиле. Пластики, инсектициды, стиральные порошки и прочие синтетические молекулярные комбинации, которых природа предусмотрительно сторонилась, чтобы не испортить механизм, теперь поступают в океан и накапливаются там. Ежегодно из жилых домов и промышленных предприятий, из городов, пароходов, с полей и лугов в океан стекают миллионы тонн яда. Миллионы тонн, которые не испаряются, не разлагаются, а все копятся и копятся. Когда папирусная лодка «Ра-2» в 1970 году пересекала Атлантический океан, мы каждый день видели проплывающие мимо продукты загрязнения. Пятьдесят семь дней длился наш дрейф, и сорок три из них мы наблюдали комья мазута. В 1947 году на плоту «Кон-Тики» я прошел от Перу до Полинезии в совершенно чистой воде. Тогда не было никакого намека на загрязнения, а ведь мы ежедневно проверяли планктонную сеть, которая тащилась на лине за кормой плота.
…Какая-то точка на горизонте привлекла мое внимание. — Лив! — закричал я. — Парус! — Где? Да! Да! Я тоже вижу! Поднявшись на большую глыбу, мы смотрели на великолепный белый парус, словно приклеенный к горизонту над полчищами беспокойных барашков. Шхуна. Ближе и ближе. Идет из Таити на Фату-Хиву. Мы спрыгнули на песок и побежали в пещеру. Схватили камеру, мачете и, не теряя времени, помчались по белому пляжу и дальше по черным глыбам застывшей лавы, по камням у подножия круч. Мы соскочили с последнего камня на траву в ту самую минуту, когда шхуна бросила якорь в солнечной бухте. На опушке уже стояли все те, кто встречал нас в день нашего приезда: Тиоти, Вилли, Пакеекее, Иоане. Они печально улыбались перед разлукой. Да ведь и мы успели к ним привязаться. Нам помогли принести из тайника в лесу тяжелые ящики с камнями и банками и погрузить их в шлюпку. Крепкую, надежную шлюпку. Как же нам не хотелось уезжать. Не хотелось возвращаться к цивилизации. Но нас влекла сила, которой невозможно было противостоять. Зов муравейника. Мы были вынуждены покинуть Фату-Хиву. Мы не сомневались, и я по сей день не сомневаюсь, что первозданную природу можно обрести лишь в одном месте. В своей собственной душе. Там она сохраняется в неизменном виде. Человек сумел изменить окружающую его среду, изменить одежду. Люди прибегали к татуировке, к деформации черепа, удлинению ушей, перетягивались в поясе, подпиливали зубы, калечили себе ступни, стремясь улучшить свою внешность. Мужчины бреются и стригутся, женщины красят и завивают волосы, красят лицо, наклеивают искусственные ресницы, но под кожей-то все остается по-прежнему. Мы не можем бежать от самих себя. Да и некуда бежать, остается только вместе созидать прочную культуру, гармонирующую с той естественной средой, которая еще сохранилась. Чего уже не найдешь в диком виде, можно разводить. Природа — будто огонь, что всегда может вновь разгореться, пока есть хоть несколько угольков. Будущее для молодежи заключается не в бегстве и не в бездеятельном созерцании того, как другие совершают глупости. Надо бороться, рубить щупальца, которые увлекают нас по ложному пути. Бороться против всесильного спрута, которого мы сами взрастили. Укрощать его. Освободиться от вредоносных и лишних щупальцев и заставить спрута послушно следовать за нами, вместо того чтобы покоряться его воле. Со всех концов света раздаются отчаянные голоса мрачных пророков. Ссылаясь на статистику и данные вычислительных машин, они утверждают, что человечество идет к катастрофе. Противники этих пророков, современные Оле-Лукойе, не менее энергично стараются убаюкать массы. |
