Ночевали мы у Вилли. И наконец-то получили передышку от комаров. Мы почти успели забыть, что такое спокойные ночи; казалось, мы всю жизнь жили в дебрях Омоа.

Проснулись затемно от лая собак. К дому приближались колышащиеся огни. За дверью послышались низкие мужские голоса. Было задумано отчалить возможно раньше.

Всех беспокоила погода. Тучи стремительно летели по ночному небу. И волнение, должно быть, изрядное. Может, все-таки лучше немного выждать?..

В это время суток было довольно прохладно. Вилли вскипятил котелок воды. Апельсиновый чай согрел нас и прогнал дремоту. Мы почувствовали себя бодрее. Странно было сидеть в окружении былых недругов. Ни Тиоти, ни Пакеекее… Зато Иоане тут. Он прихлебывал из миски чай и поглядывал в окно. За окном моросил дождь.

До чего прибой бушует… Прежде мы такого не слышали. Мы дрожали от холода и подавляемого страха. Кто-то, стуча зубами, произнес несколько слов. Остальные не поддержали разговор.

Кажется, светает? Да, скоро отступит черная ночь. Вилли встал и подал команду:

— Хамаи! Пошли!

Начинается. Сейчас мы выйдем в безумное плавание… Больше всего на свете боялся я новой встречи с океаном. Но оставаться еще хуже. Обернув ноги свежими банановыми листьями, мы побрели следом за остальными на пляж, а там уж было не до размышлений, сознание и слух наполнили непрерывные громовые раскаты. Волны долбили скользкую звонкую гальку.

Ловкие гребцы доставили нас на долбленке к шлюпке, которая плясала на якоре на безопасном удалении от скал. Затем они вернулись, чтобы провезти через чертову мельницу вторую группу. Долбленка совершила третий, и последний, рейс, а на берегу все еще кто-то лихорадочно размахивал руками. Это был китаец; он добрался в Омоа из Ханававе и тоже хотел покинуть Фату-Хиву. Но в шлюпке не было больше места, а бедняга к тому же намеревался везти с собой свинью и кур. Так и остался он на пляже со своей живностью, прыгая от досады.

Да шлюпка и без того была перегружена. Даже здесь, в бухте, где длинные ленивые валы дыбились только у самого берега, нас тревожила глубокая осадка. Если бы наши смуглые друзья уже не сходили на Хива-Оа, мы сочли бы эту затею неосуществимой. На каждой банке сидело по два человека; под банками лежали бананы и феи. На носу вместе с грудой зеленых кокосовых орехов — бочонок воды. При удачном стечении обстоятельств попутный ветер позволял дойти до цели за один день. Правда, у нас не было ни карты, ни компаса. Иди в пустынном океане по направлению к другим островам, пока над горизонтом не поднимутся вершины Хива-Оа. Если угодим в туман — пропадем, разве что прояснится раньше, чем нас отнесет в сторону от архипелага.

Старая шлюпка сильно кренилась на волнах. Гребцы еще раз поглядели на тучи. Мы могли рассчитывать на помощь сильного юго-восточного пассата.

Всего нас было тринадцать человек. Роль шкипера выполнял старик Иоане, он сидел на корме и рулил веслом. У его ног, опираясь на старые чемоданы и мешки, примостились Вилли, Лив и я. Перед нами, по двое на четырех банках, сидели наготове гребцы. Самые опытные, самые искусные. Их напряженные, суровые лица словно бросали вызов любой непогоде; мышцы играли под блестящей от кокосового масла кожей. Они ждали команды навалиться на весла. Еще один человек находился в запасе; он держал в руках большой деревянный черпак. Подле него лежали ржавые гвозди и молоток — на случай, если какая-нибудь доска не выдержит ударов волн.