— Да, готовьте палату, ситуация АД-1. Никому не сообщать, на самом верху — предатель. До связи.

— На Носовихинском пробки, — озадаченно сказал водитель, — может, объедем?

— Там не объедешь. Ничего, растолкаем. Мигалку включи.

Взвыла сирена. Охранники хранили молчание, Сергеев крутил телефон в руках.

После Реутова — Сергеев улыбнулся совпадению — и правда влипли в пробку. Двухполосное шоссе ползло еле-еле мимо старых дач. Мигалка помогала плохо — автолюбителям просто некуда было прижаться, обочины завалило снегом.

— Дачами, — приказал Сергеев, — в объезд.

Водитель включил поворотник. Каверин не шевелился, он крепко спал, но Сергеев нервничал все сильнее — резонатор на заднем сиденье, он опасен даже в бессознательном состоянии. Вокруг пассионариев проявляются все возможные негативные варианты событий.

Микроавтобус свернул на узкую улочку и, подпрыгивая на ухабах, воем разгоняя собак, кошек и зазевавшихся прохожих, рванул в объезд. Водитель знал этот маршрут. Сергеев — тем более.

Артем Борзов сел в джип рядом с водителем, сухощавым лысым дядькой за пятьдесят, бывшим фэбосом, несмотря на внешность, смертельно опасным. Охрана — стандартные мордовороты — разместилась сзади. Еще две машины бойцов и соратников, фырча двигателями, ждали команды.

— Поехали, — приказал Борзов.

За дверью его коттеджа скреблись и лаяли собаки — их сегодня не взяли покататься. Артем не хотел рисковать близкими существами.

— Прикрытие готово? Нас не остановят? — уточнил он.

— Все готово, Артем Борисович, можете не сомневаться, — проговорил лысый. — Ментов предупредили, информацию прямо нам сольют.

— Где они сейчас?

— На МКАД. Как вы и говорили, движутся к Носовихинскому шоссе. Мы объедем по шоссе Энтузиастов, свернем на Леоновское и перехватим их. Должны успеть.

— Менты могут их задержать?

— Они с «ведерком». Задержат только в крайнем случае.

Борзов кивнул и прикрыл глаза. С девяностых он не участвовал в операциях лично. В переговорах — да, но вооруженные нападения происходили без него. За Тимура Аркадьевича Артем Борзов, не знавший отца, не только убил бы — жизнь отдал. Он не боялся неудачи. Даже не нервничал. Он просто хотел поспать несколько десятков минут — ночью терзала бессонница, казалось, что кто-то зовет, кто-то хочет заполучить его.

Три наглухо тонированных джипа с «блатными» номерами пронеслись по городу, распихивая другие автомобили. Выехали на шоссе Энтузиастов и покатили в сторону Балашихи.

Дорога оказалась перекопана. Сергеев вышел из микроавтобуса и лично удостоверился, что проехать нельзя. Пришлось разворачиваться и возвращаться на Носовихинское шоссе.

Безопасник нервничал все сильнее. Реальность на стороне пассионария. Мистика, чертовщина, но против фактов не попрешь — такое чувство, что Каверину помогают высшие силы. Впрочем, еще полчаса — и бог, дьявол и матушка-природа забудут про резонатора. Беспомощные идиоты не нужны даже близким. Сергеев свято верил в то, что с Никитой Кавериным лучше перестараться, пусть доживает свой век мирным овощем.

Лишь бы не было войны.

Помоги такие меры делу пацифизма — Сергеев взорвал бы небоскреб «Фатума» со всеми его сотрудниками. И сам бы подорвался. С того момента, как родился сын, Сергеев не мог спокойно думать о войне. Его сын не должен погибнуть под пулями. Его мальчик не должен даже близко узнать этот ужас.