Бойцы схлынули.

Где-то под кроной дерева зачирикала птичка — заливисто, приятно. И это пение так контрастировало с тем, что сейчас тут происходило, что мне стало смешно.

Я сипло рассмеялся, но никто это не понял — приняли за кашель.

С трудом разлепляя опухшие от ударов веки, я глянул на Григория. В руках у него был нож.

— Пора уже закончить эту суету, — произнес он, подходя ко мне.

— Гриша, зачем ты подкинул мою заколку Никите? — словно пробудившись ото сна спросила Агнета.

— Что? — удивился Герцен. — Ты о чем?

— Зачем ты подкинул Никите мою заколку?

— Я ничего не подкидывал! Из ума что ли выжила?

— Но Максим сказал…

— Да мало ли что он сказал?! Зачем мне это делать?!

— Чтобы избавиться от меня! — всхлипнула Агнета.

Герцен перевел вопросительный взгляд на меня.

Я вытащил заколку из кармана, кинул ее под ноги стоящим. Сказал:

— Это заколка моей сестры. Одолжил у нее чтобы вас разговорить.

— Мля! Да он тебя как последнюю дуру развел! — Герцен отвесил Агнете звонкую пощечину. — А ты и повелась.

Девушка расплакалась.

— Ничего, за этот обман ты тоже ответишь! — прошипел он в мою сторону.

— Никиту ты убил? — прохрипел я, вытирая хлещущую из губы кровь.

— Зачем тебе это знать? — спросил Григорий. — Какая теперь разница?

— Просто хочу знать. На последок. Чтобы на том свете спрос иметь с тебя.

— Правда хочешь знать? — ухмыльнулся Герцен и глянул на своих дуболомов. — Вот дурак! Его сейчас убивать будут — а он какие-то глупые вопросы задает! Лучше бы о пощаде просил. Или молился бы.

— Что толку у тебя о пощаде просить? — злобно процедил я.

— Это верно! — расплылся в улыбке Герцен. — Бессмысленно.

— Никиту ты убил? — вновь выдохнул я, отплевывая сгустки крови.

— Я, — кивнул Герцен.

— Повтори.

— Никиту Бартынова убил я. Что ты сморщился? Больно это слушать тебе? Своего дружка ненормального жалко? Ну тогда слушай — для меня любые слова, которые причиняют тебе боль, словно музыка. Никиту Бартынова убил я, собственными руками. Взял и пристрелил. А потом подкинул твой тотем. Даже не знаю, что ты там наплел Бартынову-старшему, что он тебя не сразу грохнул. Но это уже не важно.

— А Кондор?

— Он по твою душу был.

Герцен схватил меня за волосы.

— Гриша, не надо! — заверещала Агнета.

— Заткнись!

— Гриша, я прошу, не надо его убивать!

Девушка рванула к Герцену. Тот попытался оттолкнуть ее, но не смог.

— Не надо убивать! Это же преступление!

— Смотри как за тебя топит! — ухмыльнулся Григорий, кивая на девушку. — Влюбилась что ли?

— Я не хочу быть соучастницей преступления! Я не хочу в тюрьму! Гриша, не надо никого убивать! Пойдем домой! Я прошу! Оставь его тут — он больше не сделает нам ничего плохого! Не будет мешать. Ведь правда?

Вопрос был адресован мне, но ответить на него я не смог — вновь получил от какого-то здоровяка по лицу.

— Гриша, не надо никого убивать!

— Парни, оттащите ее от меня! — брезгливо ответил Герцен.

Дуболомы жестко оцепили девушку.

— Гриша, не надо! Не надо убивать!

— Индус, образумь ты ее наконец! — кинул Герцен и самый здоровый детина одним увесистым шлепком угомонил Агнету — та без сознания упала на землю.