Атмосфера царила напряженная, я и сам не знал почему.

Чего не скажешь о самих кушаньях. Они, в отличие от обстановки, были идеальными. Приятные ароматы разжигали аппетит и я то и дело ловил себя на мысли, что чертовски проголодался.

В дальнем конце стола суетился Нианзу, управляя поварами и раздавая указания слугам. Стол, белые до слепящей белизны скатерти, серебряные приборы — все было идеально. Мне было не ловко, потому что управляться со всеми этими вилочками и ножами я не умел. Поэтому решил делать как все и в самодеятельность не уходить. Так надежнее. Просто повторять все то, что делают другие.

Нианзу подал большое блюдо и торжественно сообщил:

— «Благие Василиски»!

«Благими Василисками» оказались спагетти, щедро нашпигованные крабовым мясом, пармезаном и базиликом.

— Змеи! — недовольно фыркнул Олег — тот самый, с кем мы дрались, — и протянул тарелку. — Давай сюда.

Нианзу положил порцию, сверху небрежно бросил крупинки черной икры.

Олег принялся меланхолично поглощать еду. Казалось, он вообще никого из семьи не замечал, увлеченно поглядывая лишь на бутылку с шампанским.

Я внимательно следил за всеми и старался делать то же самое. Взял нужную вилку, попробовал «Василиска». Боже! Такого раньше я точно никогда не ел! Какой же вкус! Ух, главное сдержать себя и не зачавкать от удовольствия.

Спагетти таяли на языке, а нотки пармезана приятно подчеркивали вкус крабового мяса. Жаль, что сама порция будто для котенка — на один укус.

Украдкой глянув на Ольгу, так же как и она я аккуратно вытер уголки рта белой салфеткой. Хотя хотелось попросить добавки. Я готов был съесть всю кастрюлю этих «Василисков»!

Вторым блюдом стала «Пьяная стерлядь», привезенная, как сообщил отец, с фермы Крупаткиных.

Подача блюда демонстрировала купеческий размах. Огромная, шириной с человеческий рост, кастрюля была вынесена двумя крепкими слугами и водружена на треногу. Я не смог сдержаться и немного привстал с места, чтобы рассмотреть все подробнее. Впрочем, и остальные члены семьи тоже с плохо скрываемым любопытством глядели на стерлядь.

Огромная рыба, которая с лёгкостью могла бы съест меня в один укус, располагалась по центру посуды, источая такой нежный аромат, что рот невольно наполнился слюной. По краям были разложены морепродукты — гребешки, морские ежи, осьминоги, креветки, моллюски.

— Рыба томится, а потом и коптится в чугуне с галькой и ольховыми опилками на дне. Сильный жар сбивается шампанским, — сообщил нам Нианзу, ловко управляясь с ножом и разделывая стерлядь. — Благородные пары проникают в мякоть рыбы, еще больше размягчая мясо и делая его неповторимо нежным. Дым ольхи придает рыбе глянец, а шампанское — терпкость, дополняя копченую солоноватость. Прошу отведать блюдо!

Вкус оказался под стать описанию. Я с трудом держался, чтобы не засунуть весь кусок целиком в рот и делил его на порционные подачки, стараясь не частить с закидыванием их вилкой в рот.

«Глянь как все жуют — лениво, будто делая одолжение!» — отметил я про себя.

Собравшиеся и в самом деле ели с ленью, некоторые вовсе подолгу ковырялись в тарелке, тщательно убирая шкуру и жирные куски.

Не в силах глядеть на это кощунство, я осмотрел внимательнее стол, на котором были расставлены закуски.

Нианзу, увидев мою заинтересованность, обозначил каждое, среди которых было: «Мясное рубище» — нарезка из дичи, «Вепрев гбеж» — что-то отдаленно похожее на канапе с мясным фаршем внутри, «Говейное масло» — взбитые сливки с зеленью, тонким слоем намазанные на хлебцы.

Члены семьи ели не спеша. Такие закуски нисколько их не впечатляли и создавалось ощущение, что едоки даже немного устали от постоянного шика в блюдах.