Изменить размер шрифта - +
"

Юрий твердой рукой наполнил рюмку и выпил ее до дна – на сей раз вполне сознательно, стремясь забить отвратительный привкус какой-то тухлятины, появившийся на языке после выступления Мирона. Этот привкус скорее всего был воображаемым, но от этого он не становился приятнее. Закусив, Юрий придвинул к себе телефон, закатил глаза, припоминая последовательность цифр, и стал накручивать на диске номер домашнего телефона Игоря Миронова.

 

Хуже всего было то, что история с якобы имевшим место похищением Светлова нравилась Мирону даже меньше, чем кому бы то ни было. Впрочем, из всех своих коллег он был единственным, кто знал истинную подоплеку событий. Истинную ли? Чем больше Миронов думал об этом, тем сильнее сомневался в своей осведомленности.

Впрочем, выбора у него не было. Это ему ясно дал понять Владислав Андреевич Школьников во время исторической встречи, состоявшейся утром этого сумасшедшего дня в отдельном кабинете нового дорогого ресторана, который совсем недавно открылся неподалеку от Крымской набережной. Владислав Андреевич был краток, ограничившись передачей инструкций: что сказать, куда и к кому конкретно обратиться, как себя вести, на что можно и на что нельзя намекать. “Что за бред?!” – попытался вспылить Мирон. “Может быть, и бред, – ответил на это Владислав Андреевич, – но я не советую вам забывать, что это моя газета, и в ней будет печататься то, что я сочту нужным в ней напечатать. А с вами или без вас, решайте сами.” Мирон для разнообразия заявил, что контрольный пакет акций вовсе не означает безраздельного права собственности. На это Владислав Андреевич с неподражаемой усмешкой сытого вурдалака посоветовал ему опросить своих сотрудников на предмет наличия у них акций “Московского полдня”. “Сколько?” – похолодев, спросил Мирон. “Девяносто три процента, молодой человек, – ласково ответил Школьников. – Так что либо следуйте моим инструкциям, либо прямо сейчас отправляйтесь искать работу. Ваши вещи вам пришлют."

Это был полный нокаут, и Мирон как бывший боксер отлично это понимал. Ему оставалось только валяться на ринге свистком кверху и ждать, когда его унесут в раздевалку. Старый крокодил крепко взял его за глотку. А он-то, чудак, все тешил себя пустопорожними мечтами, надеясь как-нибудь потихоньку прикупить у коллег побольше акций, чтобы обеспечить себе тыл…

"Да наплевать, – подумал Мирон. – Деньгами старик, судя по всему, не обидит, а Светлов благополучно покормит недельку-другую комаров на озере и вернется к работе отдохнувшим и свежим, в отличие от нас, грешных. Да что там – отдохнувшим! Героем он вернется, главной добычей для всех городских репортеров! И к тому же вернувшись, станет богаче на кругленькую сумму в твердой валюте. Кто же от такого отказывается?

Вот только Филатов… Филатову все известно, и это плохо. Другой бы на его месте радовался случаю подзаработать, а этот носится со своей хваленой совестью как с писаной торбой. Ох, будут еще с ним неприятности! Он из тех недотыкомок, которым надо разжевывать самые очевидные вещи, а они, выслушав все до последнего слова, разводят руками и говорят: «Все равно не понимаю. Это же некрасиво!»."

"Только его мне и не хватало, – с досадой подумал Мирон. – А главное, расскажи кому-нибудь – засмеют ведь! Главный редактор популярной столичной газеты грызет от волнения ногти, мучительно придумывая, как бы ему половчее объясниться с водителем редакционной машины! Школьников, например, этого бы просто не понял. Он – Зевс, громовержец, что ему какой-то там водитель? Впрочем, водитель водителю рознь. Мирон некстати припомнил трудовую книжку Филатова и некоторые странные совпадения записей в этом интересном документе с нашумевшими в свое время событиями.

Быстрый переход