|
Тем, кто воспитал меня. Он, видишь ли… он здесь проездом. Он из тех, кого люди называют пришельцами. Он и его друзья — эмигранты, они здесь скрываются. И вот — прибыл киллер, который убивает их. Одного за другим. Уже многие погибли. Ты с ним ветречался, Фокс. Он умеет влезть в доверие. Притвориться кем-то другим. Он не остановится, пока не убьет всех. Всех… нас. И меня тоже.
— Здравствуйте, это Дэйна Скалли. Меня сейчас нет, пожалуйста, оставьте ваше сообщение, я перезвоню позже. — Скалли, возьми трубку. Если ты меня слышишь, возьми. Черт… Скалли, слушай внимательно. Ни в коем случае не доверяй нашему приятелю из ЦРУ. Ты меня поняла? Это может быть очень опасно. И дозвонись до меня. Обязательно дозвонись. Если бы Скалли задержалась на полминуты, она бы услышала это сообщение — и многое из того, что произошло потом, могло бы не произойти вовсе или произойти иначе. Если бы у нее порвался шнурок на кроссовке или опять куда-то подевался ключ… Но нет — шнурок выдержал, а ключ оказался там, где и должен был быть, — на столике у двери. Поэтому Скалли не услышала сообщения. Четверть часа спустя: Вы позвонили Фоксу Молдеру. Оставьте ваше сообщение после гудка. — Молдер, куда ты пропал? Слушай меня внимательно. Я решила сменить дислокацию. Звоню тебе из автобуса. Остановлюсь в мотеле «Деревенские каникулы» на шоссе И-90 вблизи Германтауна. За мной никто не следил, по крайней мере, я не заметила ничего. Обязательно дозвонись до меня, я должна сообщить тебе кое-что очень важное…
Германтаун, штат Мэриленд Дверь здания 32/43 была заперта на замок, но Скалли предвидела такой поворот событий и запаслась маленькой аккумуляторной дрелью. Две минуты — и дверь поддалась. Теперь, при дневном свете, Скалли сумела рассмотреть внутренность помещения. Даже после разгрома, учиненного здесь агентом Чапелом, можно было с уверенностью сказать, что недавно здесь была какая-то биологическая лаборатория, оборудованная очень неплохо. Скалли, неслышно, по-кошачьи ступая в своих мягких белых кроссовках, переходила от одной стойки с аппаратурой до другой, от одного лабораторного стола к другому… Чапел уничтожал далеко не все. Ему плевать было на компьютеры и комирессоры, наборы реактивов и медицинское оборудование. Но шесть опрокинутых скелетов, оставшихся от разбитых аквариумов, и какие-то связки оборванных проводов, свисающие с консолей под потолком, свидетельствовали: Чапел знал, что здесь главное… Под ногами мягко чвакало; запах был своеобразный: смесь больничной палаты и пыльного чулана. В жиже среди стеклянных осколков и специфического медицинского тряпья Скалли заметила наполненный чем-то мешок для инфузий. Она осторожно, двумя пальцами, подняла его. За прозрачным мягким пластиком в мутной жидкости плавал эмбрион, примерно пятимесячный. Скалли хотела сунуть его в сумку для дальнейшего анализа, но тут отчетливо почувствовала чужой взгляд. Она брезгливо уронила инфузионный мешок на пол, мотивированным жестом поднесла руку к карману, — то ли вытереть руку о полу, то ли достать платок, — и выхватила пистолет, одновременно присаживаясь и разворачиваясь в сторону взгляда. Между двумя стеллажами мелькнула чья-то фигура… — Стоять! Агент ФБР! И — о чудо! — человек послушно остановился . — Руки за голову! Неловким движением он поднял руки и сцепил пальцы. Скал л и приблизилась: — Медленно, очень медленно повернитесь ко мне лицом, руки держите на затылке! Человек повернулся. Это был доктор Диккенс-Принс-Лэндон-Грегор… — Спрячьте оружие, — сказал он Скалли. — Нас нельзя убивать. Все в порядке! — обернувшись и громко. |
