Начиналась Гомельско-Речицкая наступательная операция.

Артиллерия загрохотала утром 10 ноября 1943 года. Фронт сразу же был прорван. 18 ноября наши войска освободили Речицу, 26-го — Гомель.

К концу ноября авангарды 11-й армии подошли к Днепру и с ходу перескочили на западный берег. Саперы тут же начали наводить переправы и ремонтировать взорванные противником мосты.

Федюнинский со своей радиостанцией, адъютантом Рожковым и автоматчиками охраны постоянно передвигался следом за наступающими войсками. В первый же день по наведенному мосту перескочил на машине через Днепр. Побывал в корпусах первого эшелона. Но тут из второго эшелона, который находился еще на левом берегу, сообщили о неувязках, и командарм помчался назад.

По Днепру шла ледяная шуга. Вдобавок ко всему вода поднялась, и льдины бились в настил.

— Как бы мост не сорвало, — сказал адъютант Рожков, когда они достигли середины моста.

За день все все дела удалось сделать, и, когда садились в машину, пришло сообщение: мост через Днепр снесло ледоходом. Федюнинский вызвал начальника инженерной службы, отчитал за низкие сваи наведенного моста и спросил, чем он может переправить его на правый берег. Тот пожал плечами и сказал:

— Переправить-то можно — на полупонтонах. Но не советую, товарищ командующий. Дело рискованное. Особенно сейчас, когда лед пошел и вода поднялась. Да и самолеты могут налететь.

Подали полупонтон. Вместе с командующим на тот берег переправлялись несколько офицеров, которым тоже нужно было срочно переправиться на западный берег.

Течение было сильным. Полупонтон, как только он оторвался от берега, сразу понесло сильным течением вниз. Понтонеры заволновались. Дело в том, что ниже по течению всего в нескольких километрах по обрезу берега начинались немецкие траншеи, там плацдарм кончался. С большим трудом понтонеры причалили к правому берегу и благополучно высадили свой десант.

Спустя несколько дней при встрече с Рокоссовским пришлось выслушать от комфронта нотацию. Но разговор начался на шутливой ноте:

— Иван Иванович, слыхал я, вы на корыте через Днепр перебираетесь?

— Мост уже поправили. Переправа действует.

— Да это я знаю. А вот про корыто расскажите-ка поподробней.

— Это, Константин Константинович, был полупонтон. Посмеялись.

— И все же, зачем было так рисковать? Случись что, и что я скажу Елене Владимировне? Для таких случаев у командующего армией есть самолет. Не так ли?

— Все так. Но мост-то снесло. Решил убедиться, можно ли, пока саперы будут наращивать сваи, использовать понтонный полк.

— Ладно. Что было, то было. Не будем ссориться на прощание.

— Как — на прощание? Почему? — встрепенулся Федюнинский.

— Да вот, только что получил директиву Генштаба: ваша Одиннадцатая выводится в резерв, а лично вас вызывают в Москву. По всей вероятности, предложат другую должность.

— Какую?

— Какую, не знаю. Думаю, узнаете раньше меня.

Глава четырнадцатая

2-я ударная

«Выйти на рубеж реки Нарвы и захватить плацдармы севернее и южнее города Нарвы…»

Считается, что Федюнинский вступил в командование 2-й ударной армией Ленинградского фронта 24 декабря 1943 года. Назначение проходило необычно. С Белорусского фронта он прибыл в Москву в Генеральный штаб. Там его встретил генерал армии А. И. Антонов. Алексей Иннокентьевич сообщил, что их ждут в Ставке Верховного главнокомандования.

Сам Федюнинский о той поездке и своем пребывании в Кремле в мемуарах рассказал довольно скупо: «На совещании в Кремле обсуждался вопрос о подготовке наступательной операции с целью окончательного освобождения Ленинграда от вражеской блокады.