Конечно, Иван Иванович Федюнинский знал об истинных мотивах самоубийства Вострецова. Внутреннее нежелание воевать со своими соотечественниками проявилось еще на Дальнем Востоке, когда Вострецов, командир особого экспедиционного отряда, получил приказ ликвидировать «банду генерала Пепеляева». Жизнь и смерть краскома Вострецова были, по меркам того времени, высоким нравственным ориентиром.

…Между тем бой продолжался.

Соседний 107-й Владимирский стрелковый полк атакой, усиленной артиллерией и танками, овладел сопкой № 9. Тем временем 108-й Белореченский полк захватил сопки Жаба и Кольцо.

Наступление развивалось. В небе появились самолеты 26-й отдельной легкобомбардировочной эскадрильи. Атаки на укрепрайоны и узлы сопротивления поддерживали танки. К исходу 17 ноября 1929 года части Забайкальской группы охватили позиции противника в районе города Чжалайнор и станции Маньчжурия. В «котле» оказалась основная часть маньчжурской группировки численностью до девяти тысяч солдат и офицеров.

Сахалинский полк стоял фронтом к сопкам, за которыми лежал Чжалайнор, и отбивал отчаянные атаки китайцев, которые пытались деблокировать окруженных. На отдельных участках дело доходило до штыковых атак.

И вот наконец враг дрогнул и начал отход. Дивизия пошла вперед, заняла гряду сопок, а затем вышла к западным окраинам Чжалайнора. «В это время, — вспоминал Федюнинский, — 5-я Кубанская кавалерийская бригада К. К. Рокоссовского, перерезав железную дорогу, вышла в тыл чжалайнорской группировке врага. Белокитайцы не раз контратаковали части кавбригады во фланг, но безуспешно. В 12 часов 18 ноября 108-й полк при поддержке 5-й кавалерийской бригады занял Чжалайнор, взяв в плен около 500 солдат и офицеров врага и трофеи».

После взятия Чжалайнора 36-я дивизия была переброшена на ликвидацию маньчжурского «котла». Окруженные постоянно атаковали, пытаясь вырваться на юго-восток через перевалы. Но все попытки пресекались заставами Владимирского и Сахалинского стрелковых полков. На усиление участка, занимаемого 36-й дивизией, Вострецов передал Бурят-Монгольский кавалерийский дивизион и 5-ю Кубанскую кавалерийскую бригаду К. К. Рокоссовского. Кавалеристы действовали молниеносно, перехватывали те немногочисленные группы китайцев, которым удавалось во время очередной атаки просочиться через боевые порядки дивизии. И вскоре противник понял, что «котел» заклепан и запаян намертво.

Начались переговоры. Вострецов предложил окруженным сложить оружие. Китайская сторона на ультиматум вначале отвечала уклончиво. Потом, делать нечего, уступила. 36-я и 21-я стрелковые дивизии Забайкальской группы вошли в город и приняли капитуляцию маньчжурского гарнизона. Командующий группировкой генерал Лян Чжуцзян укрылся в японском консульстве, но вскоре его оттуда выставили и он предстал перед Вострецовым.

После допроса генерала Ляна Вострецов вышел к пленным китайцам и через переводчика сказал им, что их жизнь в безопасности, что генерал Лян тоже в плену и сейчас решается вопрос, когда они смогут быть свободными. Пленные закивали головами: «Красная солдат шибко воюй, большой капитана забирай!»

«Большим капитаном» китайские солдаты называли генерала.

Двадцатого ноября 1929 года В. К. Блюхер писал Народному комиссару обороны К. Е. Ворошилову: «Чжалайнор занят 18 ноября. Вторым ударом занят г. Маньчжурия 20 ноября. Бой за Чжалайнор длился двое суток. Противник, несмотря на превосходство нашей техники и полное окружение, оказывал небывалое по упорству сопротивление.

Чжалайнор и Маньчжурия были противником настолько укреплены, что полевая и гаубичная артиллерия не пробивала верхних перекрытий окопов и блиндажей. Несмотря на это, разгромлены полностью 15-я и 17-я смешанные бригады противника. В результате боев взято свыше восьми тысяч пленных и около тысячи раненых солдат.