— Вот это да! — сказал потрясенный Сирил. — А я и не думал, что Антея у нас такая бестолковая!

Пламя ударялось в потолок и растекалось по нему, словно огненная роза, описанная мистером Райдером Хаггардом в его волнующем повествовании про Аллана Квотермейна. Совершенно справедливо рассудив, что нельзя терять ни секунды, Роберт и Сирил завернули концы ковра и побросали их на поднос. Ужасающий огненный столб исчез, и в комнате не осталось ничего, кроме плотного облака сажи да чада от тускло светящихся ламп. Теперь уже все четверо молча трудились над укрощением стихии. Когда же огонь был наконец надежно упакован в плотный сверток ковровой ткани, под ногами усердно топтавших его юных пожарников вдруг раздался приглушенный, но все же очень зловещий хлопок. При втором хлопке ковер судорожно дернулся, как если бы вместе с пожаром в него по ошибке завернули кошку или какое другое животное. Это решил напомнить о себе позабытый всеми огневичок-плясунчик. Соединенные усилия пылающего керосина и ребячьих ног все же пробудили его от спячки, и теперь он устрашающе потягивался под ковром, стремясь выпростать из-под него свои огненные руки.

Придав своему лицу выражение человека, который знает, что делает, Роберт бросился к окну и распахнул его настежь. Антея предпочла удариться в визг, Джейн — в слезы, а Сирил не нашел ничего лучшего, как опрокинуть стол на оживший ковровый сверток. Но, раз начавшись, фейерверк уже не мог угомониться, а потому из-под массивной столешницы продолжали вырываться хлопки, взрывы и даже отдельные искры величиной со средних размеров комод.

В следующее мгновение в комнату ворвалась привлеченная воплями Антеи мама. Еще через несколько секунд фейерверк был ликвидирован, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Дети стояли, разглядывая свои черные от сажи лица и осторожно косясь в направлении мамы, чье лицо было, напротив, неестественно белым.

Всем было ясно, что испытания привели к безвозвратной порче ковра и неминуемому наказанию постелью. Говорят, что все дороги ведут в Рим. Может быть, это и так, но по крайней мере в детстве все дороги ведут в постель и покоятся там вместе с вами до самого утра.

Остатки фейерверка были конфискованы, и папа собственноручно запустил их в небо на заднем дворе. Нужно сказать, что эта идея не очень понравилась маме, но папа быстро убедил ее, заметив: «А как же иначе, дорогая моя, нам обезопасить себя от этих юных поджигателей?»

Однако папа совсем забыл о том, что юные поджигатели были изгнаны в спальню, окна которой выходили как раз на задний двор, в результате чего им представилась редкая возможность из первых рядов полюбоваться восхитительным зрелищем, а заодно и оценить искусство, с которым папа обращался с огневиками.

На следующий день все было прощено и забыто. В детской провели генеральную уборку (как если бы на дворе была весна, а не глубокая осень) и побелили потолок.

После полудня мама куда-то ушла из дому; а назавтра, незадолго до вечернего чаепития, в дом пришел какой-то человек, согнувшийся под тяжестью свисавшего у него с плеч ковра. Папа заплатил ему, а мама сказала:

— Если ковер окажется не таким новым, как вы его нам расписали, вам придется его заменить.

Человек ответил:

— Там каждая ниточка на месте, мэм. А если и повывалилась которая, так за такую цену это все равно почти что даром. Я уж и то жалею, что отдал его ни за что, да разве мы, мужчины, можем устоять, когда нас просит леди, — правда, сэр?

С этими словами он подмигнул папе и отправился восвояси.

Ковер перенесли в спальню и расстелили на полу. Действительно, в нем не было видно ни единой дырочки.

Когда была развернута последняя складка, из ковра выпало что-то тяжелое и твердое.