Мы можем получить от иностранцев какие-то практические советы, скопировать опыт, перенять некоторые идеи, но чувства принадлежности к этносу нам не даст никакой скандинав, а без такого чувства любые, сколь угодно сверх-прогрессивные, логически правильные, философски осмысленные, научно обоснованные и экономически выверенные мероприятия и реформы есть только действия квартета из известной крыловской басни.

Однако, когда мы рассуждаем подобным образом, нам не следует забывать, что мы рассуждаем о национализме, который прямо и непосредственно вытекает из родовых отношений. Национализм является чрезвычайно мощным фактором, и забывать о нем в политике просто опасно. Между тем, национализм может являться, по отношению к государственной организации, как созидательным фактором, так и разрушительным, в том случае, когда мы имеем дело с многонациональной страной.

Во времена СССР русский национализм был в той или иной степени уравновешен национализмом украинским, грузинским, татарским и еще Бог знает каким. Т. е. власть старалась в той или иной степени обуздывать все националистические поползновения, но это было и достаточно легко сделать.

После развала СССР мы получили моноэтническое население Российской Федерации с 80 % великороссов. В данном случае весь имперский баланс рухнул и, что наглядно видно на примере текущей политической обстановки, великорусский национализм не может быть сдержан ничем.

Итак. Национализм проистекает из родовых отношений.

Между тем, государство, как новый механизм общественного управления (да, именно новый, история его появления и развития еще очень коротка, по сравнению со всей историей человечества как вида) приносит с собой принципиально новый, в отличие от национализма, инструмент мобилизации общества.

Таковым инструментом является патриотизм. Иногда патриотизм и национализм интерферируют, но разница между ними есть, и она большая. Государство несет народу понятие о территории. Патриотизм тесно связан именно с территориальным фактором. Т. е. для патриота, в отличие от националиста, этнический фактор отходит на задний план. У патриота есть понятие о «стране». Страна заселяется народом и то, что у некоторых представителей народа иной разрез глаз, для патриота не является камнем преткновения.

Я склонен полагать, что именно государственное устройство вызывает к жизни патриотизм. Нет государства — нет и патриотизма, нет патриотизма— нет и государства. Корпорация не предполагает и не предлагает патриотизма, а потому корпорация Русь могла стать важным элементом государственной конструкции, но не ее основой.

Тем не менее корпорация Русь сыграла огромную роль в становление нового порядка управления на славянских землях. Дело в том, что отбор в корпорации подобного рода шел, большей частью, по профессиональным качествам. Это доказывает, к примеру, скандинавская «Сага об йомсвикингах», в которой о приеме волонтеров говорится следующее: «Первая часть законов гласила, что ни один человек не может стать членом [дружины йомсвикингов], если он старше 50 и моложе 18 лет; члены [этой дружины] должны быть в возрасте между этими годами. Когда кто-то захочет к ним присоединиться, кровное родство в расчет не принимается».

Если не принималось в расчет даже кровное родство, то как могла приниматься в расчет этническая принадлежность?

При вступлении в дружину кандидаты подвергались испытанию: «Сигвальди сказал: два брата, сыновья Ярла Струт-Харальда здесь [в этом отряде] заправляют и наше послание таково: мы хотим присоединиться к вашей дружине [Йомсборга]. После этого [их] люди были подвергнуты испытанию — половина оказалась пригодной, а другую отослали. Тогда двух братьев [с отобранными людьми] приняли в дружину [йомсвикингов]».

Я вполне обоснованно полагаю, что в программу испытаний не входило измерение черепов, оценка разреза глаз и выяснение родословной до седьмого колена на предмет поиска предков неарийского происхождения.