|
Выдраться из тенет. Всплыть. К солнцу. К закатам и рассветам. Хотя это ведь только сны… Наплюй и забудь. Иди. Возможно, тебя уже ждут. Иди – и делай свое дело. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЗАЩИТА И ОПОРА Глава 1 Их было четверо: двое мужчин, женщина и мальчик лет десяти. Последнюю каплю воды они выпили сегодня утром. Последняя крошка еды была употреблена тоже утром, но не сегодняшнего, а вчерашнего дня. Утро на Плоскости – понятие условное, как и вообще любое время суток. Иногда случается, что белесое небо над бескрайней равниной на несколько часов словно бы одевается темной вуалью, и человек с ностальгическим воображением может назвать наступившие сумерки ночью. Никто не возразит – это его право. «Бескрайняя равнина» – вовсе не гипербола. Края нет. Никому до сих пор не удалось установить и шарообразность или какую-нибудь еще криволинейную форму местной твердой поверхности, отличную от плоскости. Встречаются, правда, низины, холмы, дюны и прочие локальные неровности рельефа. Поднимись на вершину холма, предварительно удостоверившись в ее безопасности, поищи взглядом горизонт и разочарованно сплюнь. Линия горизонта отсутствует. Далеко-далеко твердь растекается дымкой, а дымка становится воздухом. Ищи, ищи линию раздела, выбирая самые прозрачные дни. Высматривай, пока не надоест, то, чего нет. И уж конечно, человека, прожившего на Плоскости много лет, гонит на вершину холма отнюдь не поиск горизонта. – Нашел, – радостно возвестил, спустившись к подножию, тот мужчина, что помоложе. – Общее направление – вот. – Он указал рукой. – Дорога плохая, зато не так уж далеко, авось часов через десять дойдем… – Через десять? – взвизгнула женщина. – Чего-о? Через ско-олько? Через десять??! – Сдохнем, – констатировал мальчик, облизнув сухие губы, и засмеялся неизвестно над чем. – Во попали… – Заткнись, Борька! – рыкнул на него тот мужчина, что постарше, кряжистый и ширококостный. Набычившись, начал надвигаться на молодого: – Чё, правда, что ли? Ты чё, блин, вчера говорил? Тебя для чего в проводники взяли? Ты, чмо, кого наколоть хочешь? О двух часах говорил, нет? Не слышу! – Говорил о двух-трех часах пути, – уточнил проводник. – Только не до цели, а до ближайшего оазиса. Но ошибался. Точнее, обстановка изменилась. Теперь крюк к оазису делать не станем, пойдем прямо. – Я тебе, козел, такой крюк щас устрою… По кругу водишь, кидала? Лишних бабок слупить с нас хочешь? А вот этого не нюхал? Кулак был под стать хозяину – большой, крепкокостный, обильно и туго обтянутый плотью. Быков глушить таким инструментом… – Хочешь ударить? – с любопытством осведомился проводник, отступая все же на полшага. – Или хочешь получить объяснения? – На хрен мне твои объяснения… Ты к воде давай веди! Пожав плечами – а я, мол, куда веду? – проводник повернулся и потопал прочь. Вслед ему потянулись и остальные. Воздух был сух и горяч, сверху ощутимо припекало, но солнца, конечно, не было. Проводник отметил про себя, что еще не забыл, какое оно на вид, солнце. Яркий – невозможно смотреть – диск в знойный июльский полдень. |
