Юстиниан приказал Нарсесу занять место Германия. Тот умел договариваться с варварами, по какой-то причине свирепые члены кланов доверяли этому марионеточному полководцу. Было что- то нереальное в том, чтобы отправить в поход семидесятилетнего евнуха, который, как Великий казначей, носил длинные одеяния с вышитыми римскими орлами.

   — Когда выйдешь из города, — предупреждал его Белизарий, — прикажи солдатам играть военную музыку. Пусть играют трубы и флейты. Солдаты никогда не должны видеть твоей неуверенности. Беспокойся в своей личной палатке.

Странно, но через шестнадцать лет Белизарий выиграл долгий спор с Юстинианом ради Нарсеса. В этой игре, направленной на окончание войны, новый полководец должен был получить доступ к неограниченным запасам золотых монет, которых никогда не давали Белизарию, и начать командовать огромной армией.

Однако Белизарий щедро давал советы нетерпеливому евнуху:

   — У тебя достаточно сил, чтобы дать бой Тотиле. При первой же возможности сделай это. Твои варвары-федераты будут сражаться хорошо, если увидят перед собой полчища врагов. Если попытаешься лавировать, они могут отступить или станут ждать: у какой из сторон будет перевес сил. Держи их всегда вместе перед лицом готов, чтобы по краям стояли сильнейшие отряды, тогда твои ряды не будут смяты.

Предвкушение огромной битвы возбуждало старика.

   — Что касается готов, — продолжал победитель при Трикамароне, — то они, как все германцы, сразу бросятся в битву. Пускай. Если ты отобьёшь их первую атаку (а ты должен это сделать!), в их рядах начнётся смятение, и каждый гот будет думать, что ему теперь делать. Некоторые, возможно, сплотятся в ряды, чтобы их храбрая смерть потом была воспета в песнях. Другие побегут в свой лагерь. Тогда напади на их вождя и убей его, как можно быстрее. Но пусть всё время играет музыка.

Нарсес выехал на лошадиной упряжке, сверкающей золотом и серебром, из Золотых ворот, у которых собралась толпа. Он — такой незначительный бесполый человек, но обладающий безграничной властью — ехал впереди знамён с орлами и крестом Константина, а позади свистели флейты.

Глядя на новую армию, выходящую из ворот, Белизарий видел, как проходят солдаты его полка, и слышал их песню, «Трисагион»: «Святый, Всемогущий, Бессмертный Господь...» Ему, теперь праздному человеку, было странно сходить с коня у Августеона, где строили новую мраморную статую Юстиниана, и ждать новостей с поля битвы. Юстиниан назвал Белизария почётным гражданином Римской империи.

Первые новости с границы были чуть лучше. На Сицилии несостоявшийся убийца Артабан удерживал крепости под натиском Тотилы, который поспешно отступил на равнину, услышав о появлении римской армии на севере; на море Иоанн, племянник Виталиана, обнаружил плохонький готский флот, и готы, беспомощные на воде, поспешили причалить к берегу и скрыться на суше.

Наступила осень, а за ней зима со штормами. Нарсес вёл разрастающуюся армию через горы. Ломбардские рыцари и вассалы в кольчугах, герульские всадники с луками, наёмники готы и саксы толпились среди солдат погибшего Германия. Имея в изобилии золото и еду, они следовали за повозкой морщинистого слуги Юстиниана, который и выпросил у императора всю эту силу. Старик казался каким-то странным инструментом в руках судьбы. За ним следовали двадцать пять тысяч закалённых людей, а у побережья к нему присоединились корабли Иоанна, так что Нарсес перешёл воду вброд и на кораблях направился вдоль берега, избегая долин, где укрывались готы и франки.

Битву дали недалеко от древней Фламиниевой дороги.

Она завершилась уничтожением армии готов.