— Всё было великолепно, — уверила её Феодора. — Твоя преданность будет вознаграждена.

За день до встречи Феодора, как обычно, завела разговор с Юстинианом, касающийся наглости Иоанна. Этот человек способен украсть трон!

Юстиниан потребовал назвать имя доносчика.

   — Супруга патриция Белизария.

   — Ты в каждом шёпоте улавливаешь заговор.

   — Возможно, — Феодора, казалось, хотела прекратить разговор, что было необычно для неё, — в любом случае цезарь сам поймёт, есть ли тут доля истины.

Уход Феодоры заронил неуверенность в Юстиниане. Порасспросив людей, он отправил Иоанну письмо-предупреждение вместе с их общим другом. «Ни при каких условиях не веди секретных переговоров с Антониной». Это заинтересовало Иоанна, но не насторожило его. Хотелось услышать то, что запрещал ему слушать император. Но на встречу Иоанн пошёл с телохранителями.

Феодора вдохновенно отбирала «свидетелей» — Марцелла, капитана стражи, который слепо повиновался долгу, и Нарсеса. С ними находились вооружённые воины, которые должны были именем императрицы арестовать Иоанна, если будет услышано обсуждение преступного сговора, а если он станет сопротивляться — убить его.

Словно на сцене, Иоанн со своей свитой подошёл к тёмному саду, где за решетчатой стеной ждали два офицера; его меченосцы следовали за ним. Антонина превосходно сыграла свою роль, Иоанн говорил откровенно, слушатели уловили достаточно свидетельств измены, чтобы выскочить из засады. В последовавшей свалке Марцелла ранили. Услышав голос Нарсеса, Иоанн вырвался и сбежал со своей охраной.

Если бы он пошёл прямиком к Юстиниану, то мог бы спастись. Теперь он с ужасом вспомнил предупреждение императора. «Если Антонина устроила ловушку для Нарсеса, быстро решил он, — то это мог быть приказ Юстиниана». Иоанн скрылся в церкви.

Свидетельство Нарсеса, рана Марцелла и побег Иоанна убедили Юстиниана: ему оставалось только лишить префекта преторианцев чина и конфисковать его собственность. В святилище Иоанну приказали постричься в монахи — он отказался принять сан епископа — и отправиться в ссылку в церковь за пределами Константинополя. Возможно, это предложила Феодора.

Но правитель быстро пожалел о содеянном. Большая часть богатств жертвы была возвращена. Поскольку Иоанну удалось припрятать ещё больше, он зажил в роскоши даже в сане священника, отказываясь участвовать в богослужении у алтаря, и собирался вернуться к своим гражданским обязанностям. В городе держали пари, что каппадокиец снова сменит рясу на плащ. Этому помешала случайность. Группа юнцов убила священника, не любившего Иоанна, подозрение в организации убийства пало на последнего, хотя он был ни при чём. Его лишили одежды и личных вещей, присудили, как уголовника, к стоянию голым у столба и бичеванию неизвестными палачами, которые не обращали внимания на предложение Иоанна откупиться золотом. Между ударами палачи требовали рассказать все детали порочной жизни Иоанна. Извиваясь от боли и унижения, он не мог придумать удовлетворивших их ответов.

   — Кто послал вымогателей за двадцатью солидусами бывшего солдата, кто приказал установить тиски для головы в камере пыток, почему эфесская танцовщица утонула в пруду префекта преторианцев?

Только один человек мог прислать этих анонимных палачей с бичами. Феодора — единственная — знала эти тайные детали прошлой жизни Иоанна. Но она ещё не покончила с ним. Согласно решению судей, его собственность, собранная им в церкви, была снова конфискована. Лишь один плащ, грубое одеяние, по оценкам Прокопия, стоившее только несколько оболов, прикрывал его наготу. Иоанна отправили морем какие-то неизвестные стражники, которые не говорили о месте назначения.