— Ты хочешь взять меня с собой?

В отличие от Фергуса лежавший рядом с ним ланчомат, казалось, никаких сомнений не испытывал. Он вылез на край подоконника и прыгнул на спину коня.

— Интересно, что скажет мама?.. — неуверенно прошептал Фергус. — Что ж, была не была. Поехали!

Он стал осторожно продвигаться к самому краю подоконника. Ноги болтались над пропастью, сквозь ставни тянуло ледяным ветром, свет уличных фонарей, словно в перевернутом бинокле, бледнея, таял вдали.

— Только не смотри вниз, — приказал сам себе Фергус, протянул руку и прикоснулся к холодной металлической шее.

Огромный конь мгновенно подался вперед, краем широкого крыла смахнул его с подоконника и бросил себе на спину. Фергус очутился в мягком седле. У него перехватывало дыхание, он отчаянно ловил ртом воздух.

— А-а-а-а!.. — вырвалось у него, когда спустя какую-то долю секунды бульвар, парк и канал, превращаясь в мутные пятна света и тени, постепенно растворялись в тумане.

Наклонясь вперед, Фергус хотел было ухватиться за поводья, но вовремя заметил табличку, на которой крупными красными буквами было написано: «НЕ ТРОГАТЬ!» — и крепко вцепился в богато украшенную луку седла.

Мощные крылья с легкостью пронесли Фергуса над гаванью. Ветер раздувал его одежду, трепал волосы. Оправившись от испуга, Фергус почувствовал, что лететь ему очень нравится.

— Невероятно! Совершенно невероятно! — твердил он, поглаживая блестящую металлическую шею крылатого коня.

Тряхнув головой и помахивая крыльями, конь обогнул старый маяк на мысе Циклонов и взмыл в небо. Увидев, что спящий под ними город остается позади, Фергус наклонился вперед и еще крепче вцепился в шею коня.

Сердце у него бешено колотилось, под ложечкой сосало, и он не мог разобраться, какие чувства испытывает. Волнение? Страх? Но когда внизу показались покрытые снегом вершины гор, Фергус ясно понял одно — он пустился в величайшее приключение всей своей жизни!

Глава двенадцатая

Крылатый конь набирал высоту. Оглянувшись на город, Фергус смог различить только цепочку мерцающих огоньков вдоль изрезанной береговой линии, а прямо перед ним уже забелели пики гор.

У Фергуса закружилась голова, от холода защипало уши. Вдруг что-то легонько толкнуло его в спину. Сзади настойчиво забибикал ланчомат. Из открывшейся сбоку дверки вылез сложенный шарф. Шарф развернулся, Фергус плотно обмотал им голову и поблагодарил ящик.

Подгоняемый мощной струей воздуха, крылатый конь взмыл над вершинами гор.

Зубчатые пики, глубокие кратеры, покрытые снегом склоны, скованные льдом озера, расплываясь смутными серебристыми пятнами, стремительно уносились назад.

За горами земля постепенно выровнялась в широкое плато с возделанными полями, лугами и фруктовыми садами, среди которых вились быстрые узкие речушки. Дальше темнел густой сосновый бор, который внезапно оборвался, и Фергус увидел неровную береговую линию. Вдоль нее поблескивала россыпь желтых островков — словно кто-то проложил каменную дорожку к незнакомому большому городу, раскинувшемуся на берегу сверкающего моря. За городом опять шли поля, потом озеро посреди еще одного леса, за лесом новые береговые пиши и новые острова, снова пашни и, наконец, огромная пустошь — бесконечные зыбучие пески, кое-где поросшие чахлым кустарником.

Далеко впереди Фергус разглядел высокую горную гряду. Ее зазубренные снежные пики розовели и золотились в лучах восходящего солнца.

— Уже утро? — удивился Фергус. — Я не думал, что мы так долго летим.

Тем временем разноцветный, как лоскутное одеяло, пейзаж снова изменился, и крылатый конь наконец начал снижаться.