— Господи, — выдавил он, — я уже перерезал веревку…

— Нет-нет, все в порядке…

— Я вошел и… Боже милостивый, я не мог оставить его так.

— Вы поступили правильно, — заверила я его. — Но теперь крайне важно, чтобы никто до него не дотрагивался.

— А как же коронер?

— Даже он.

Уэсли взглянул на меня:

— Мы вылетаем. Будем у вас не позднее двадцати двух ноль-ноль. До нашего приезда оставайтесь на месте и ничего не предпринимайте.

— Слушаюсь, сэр. Тут и буду сидеть, на этом самом стуле, пока грудь не отпустит.

— У вас боли в груди? Когда это началось? — спросила я.

— Как зашел в комнату и все увидел, так и прихватило.

— Раньше с вами такое было?

— Не припомню. Вроде бы не бывало, чтоб так сильно.

— В каком месте болит? — с растущей тревогой продолжала расспрашивать я.

— Прямо посередке.

— В шею или руку отдает?

— Нет, мэм.

— Голова не кружится? Испарины нет?

— Ну, малость вспотел.

— Кашлять больно?

— Да я не кашлял, так что ничего сказать не могу.

— У вас были заболевания сердца или высокое артериальное давление?

— Вот чего не знаю, того не знаю.

— Вы курите?

— Я и сейчас с сигаретой.

— Лейтенант Мот, послушайте меня внимательно. Затушите сигарету и постарайтесь успокоиться. Меня очень тревожат ваши боли: вы пережили сильный шок, вы много курите, а это верный путь к инфаркту. К сожалению, вы там, а я здесь, поэтому я прошу вас немедленно вызвать «скорую».

— Вроде утихает понемногу, да и коронер вот-вот приедет. Он врач.

— Вы имеете в виду доктора Дженретта? — спросил Уэсли.

— Да, никого другого у нас нету.

— Лейтенант, с сердцем не шутят — отнеситесь к этому серьезно, — настаивала я.

— Да, мэм, я постараюсь.

Уэсли записал все необходимые адреса и телефоны. Разъединившись, он набрал другой номер.

— Пит Марино все еще на тренировке? — спросил он кого-то на другом конце провода. — Сообщите ему, что у нас чрезвычайная ситуация. Пусть как можно быстрее собирается и ждет нас на вертолетной площадке. Все объяснения при встрече.

— Думаю, стоит привлечь Каца, — предложила я Уэсли, который уже поднялся из-за стола. Речь шла о моем коллеге из Ноксвилла, исследователе в области судебной медицины. — Если дело не так просто, как кажется, может понадобиться его метод, чтобы проверить на отпечатки все, что только можно.

— Отличная мысль.

— Уже поздно — вряд ли он еще на Ферме. Наверное, лучше сразу сбросить ему на пейджер.

— Ладно, я постараюсь с ним связаться, — ответил Уэсли.

Когда через пятнадцать минут я вошла в вестибюль, Бентон с огромной сумкой через плечо уже ждал меня. Я успела только сменить лодочки на более удобную обувь и захватила кое-что из самого необходимого, в том числе свой медицинский чемоданчик.

— Доктор Кац уже выезжает из Ноксвилла, — сообщил мне Уэсли. — Он встретит нас на месте.

Снаружи, под сияющим вдалеке месяцем, расстилалась ночь. Шорох листвы походил на шум дождя. Мы прошли по подъездному пути, удаляясь от жилого корпуса, и пересекли дорогу, отделявшую комплекс зданий академии от акров тренировочных полигонов и стрельбищ. Вдруг совсем рядом, в зоне отдыха, где в тени деревьев расположились жаровни для барбекю и столики со скамейками, я заметила знакомую фигуру.