— Здравствуйте, это доктор Дженретт, — сказал он кому-то на другом конце провода. — Подскажите, на месте ли судья Бэгли?

Достопочтенный Хэл Бэгли согласился принять нас через полчаса. Я вела машину, следуя указаниям Дженретта, и когда мы припарковались на Колледж-стрит, у нас еще оставался солидный запас времени. Окружной суд располагался в потемневшем от времени кирпичном здании, которое наверняка до недавнего времени оставалось самым высоким в центральной части города. Под самой крышей, на тринадцатом этаже, находилась тюрьма. Забранные решетками окна смотрели в яркую синеву неба, и мне вспомнилась переполненная, расползшаяся на несколько акров тюрьма в Ричмонде, где, откуда ни посмотри, видны только витки колючей проволоки над глухими заборами. Судя по тому, насколько пугающе привычным становится насилие, скоро и таким городам, как Эшвилл, понадобится больше камер.

— Судья Бэгли не отличается терпением, — предупредил меня Дженретт на мраморных ступенях, ведущих в обветшалый дворец правосудия, — и могу сказать заранее, что ваше предложение ему не понравится.

Я знала, что и сам Дженретт не в восторге от предстоящей эксгумации — кому захочется, чтобы другой специалист копался в его работе. Мы оба понимали, что получается, будто он оказался не на высоте.

— Послушайте, — сказала я, направляясь вслед за ним по коридору третьего этажа, — мне тоже это не нравится. Эксгумации не доставляют мне удовольствия, и мне бы очень хотелось, чтобы у нас был другой выход.

— Да, жаль, что я не обладаю необходимым опытом в делах, с которыми вы сталкиваетесь каждый день, — согласился он.

— С таким я каждый день не сталкиваюсь, — ответила я, тронутая отсутствием какой-либо враждебности с его стороны. — Слава Богу, это все же происходит не так часто.

— Не стану обманывать вас, доктор Скарпетта, когда девочку нашли и меня вызвали туда, мне было очень нелегко. Возможно, мне следовало затратить чуть больше времени.

— Мне кажется, округу с вами очень повезло, — искренне сказала я. — Хотела бы я, чтобы в Виргинии было побольше таких специалистов, как вы. Вас бы я точно приняла на работу.

Он знал, что я говорю от чистого сердца, и улыбнулся в ответ. Мы вошли в приемную. Старенькая секретарша в толстых очках строго посмотрела на нас. Вместо компьютера перед ней стояла электрическая пишущая машинка, а по выстроившимся вдоль стен стальным шкафчикам серого цвета несложно было предположить, что ее коньком являлось ведение картотеки. Солнце с трудом пробивалось сквозь едва открытые жалюзи, в воздухе витали мириады пылинок. Старушка втирала в костистые руки увлажняющее молочко, пахнущее розовым маслом.

— Судья Бэгли ждет вас, — сказала она, прежде чем мы успели назваться. — Пройдите чуть дальше, вон в ту дверь. — Она указала на закрытую дверь прямо напротив той, через которую мы только что вошли. — Только должна вас предупредить, что ровно в час перерыв на ленч заканчивается и судье нужно будет вернуться в зал заседаний.

— Благодарю вас, — ответила я. — Постараемся не отнять у него много времени.

— Ну, это у вас вряд ли получится.

На робкий стук Дженретта в массивную дубовую створку изнутри последовало рассеянное: «Войдите!» Его честь — сухопарый бородатый мужчина лет шестидесяти, без пиджака, с абсолютно прямой спиной — восседал в потертом красном кожаном кресле за необъятным столом. Пока он проглядывал какие-то записи в блокноте, я успела сделать несколько важных наблюдений. Порядок на столе свидетельствовал о его занятости и высоких профессиональных качествах, а вышедший из моды галстук и туфли на мягкой подошве ясно показывали, что их обладателю совершенно наплевать на то, какие выводы сделают о нем посторонние.