— Ведь и Корнише не считает войну забавой, каково же ему будет, когда он предстанет перед своими людьми в мундире разжалованного офицера?

Да, это было достойной местью. Подобное унижение, такую горькую пилюлю с трудом бы проглотил надменный и грубый Корнише. Но как он мог объяснить своим людям необходимость участия в подобной затее? Джулиан уставился на реку, мозг его лихорадочно работал.

Он обещал Веллингтону доставить Фиалку в Эльвас через пять дней. Что ж, они уложатся в срок, если отправятся в путь теперь же. Его двадцать человек были нужны при осаде Бадахоса. Ввязаться в безумную авантюру ради того, чтобы унизить Корнише, было пустым расточительством времени и сил. Но если он не согласится. Фиалка не поедет в Эльвас, а Сент-Саймон впервые в жизни не выполнит поставленной перед ним задачи.

Гордость полковника не допускала такой возможности.

Значит, и раздумывать не над чем. Все козыри оказались на руках у девушки, и ему приходилось играть только теми картами, которые она ему сдала. И если бы Джулиан позволил себе признаться в этом, то мысль перехитрить варвара Корнише и сыграть с ним хорошую шутку, была ему по душе. Хотя такое поведение скорее было бы естественным для мальчишеских забав какого-нибудь младшего лейтенанта, а не зрелого полковника, входившего в ближайшее окружение Веллингтона. Но все знали, что Джулиан Сент-Саймон обладал причудливым складом ума и предпочитал хитрость и уловки тайной войны грубой силе на поле боя.

Вероятно, Корнише и его люди, находившиеся в полудне езды отсюда, у стен Оливенцы, занимались сейчас тем, что приводили свой лагерь в порядок после пожара. Если бы с Корнише удалось справиться достаточно быстро, то, приложив усилия, Джулиан с товарищами мог бы вернуться в Эльвас к обещанному сроку.

Его ум лихорадочно работал, прикидывая план действий. Надо было каким-то образом попытаться отрезать Корнише от его солдат.

— Что ж, хорошо, — сказал он. — Эта затея не по мне, но козыри на руках у тебя. Только, если мы вместе, Виолетта, ты поступаешь под мое начало. Согласна?

Тэмсин тряхнула головой.

— Нет, господин полковник. Габриэль и я — вольные пташки, и мы действуем, как и все партизанские отряды, когда они вступают в союз с вашей армией. Но, уверяю вас, у нас одна цель.

Она говорила правду. Отряды герильи иногда, если считали это целесообразным, оказывали услуги Веллингтону, но всегда действовали независимо. Правда, миниатюрную Фиалку и ее исполина-телохранителя трудно было назвать «отрядом», но, по-видимому, девушка считала, что это не имеет значения.

— Я думаю, мы застанем Корнише врасплох, если нападем ночью, — продолжала Тэмсин, даже не подумав о том, что англичанин может что-то возразить ей. — Обычно он отправляется на покой около полуночи. Он осторожен и всегда проверяет пикеты. Мы можем устроить засаду. И тогда… раз… раз!

Со смехом она сделала два резких движения рукой, будто разрубала воздух.

— Это совсем небольшая месть за то, как он обошелся со мной, не говоря о том, что он еще собирался сделать. Но не такая уж я злобная, — добавила она с веселой улыбкой.

— Да, — пробормотал Сент-Саймон. — Ты оставила меня в дураках. Большинству людей показалось бы достаточно того, что он остался без пленницы в сожженном лагере.

— Но я же здесь ни при чем, — заметила Тэмсин, удивленная тем, что он не понял разницы. — Захватить меня было вашей задачей. А теперь Корнише должен заплатить за то, что сделал со мной и моими людьми. Не говоря уж о Габриэле.

— О, меня можете не считать, — сказал Габриэль благодушно. — Я отомстил, девочка. На пути сюда проломил несколько голов. Им не забыть Габриэля Мак Фи, особенно когда он спешит.

— Но ведь еще остаются Жиль и Педро, Джозеф и Стефан…

— Да, конечно.