|
Прибалтика была не на европейском уровне, а была очень бедной европейской окраиной. Причем этот путь прибалтийские страны выбрали сами, в особенности Латвия и Эстония: разорвали традиционные экономические связи с СССР, разрушили свою крупную промышленность, сделали ставку на «датский путь» (не подумав при этом, что им придется конкурировать с этой же самой Данией на европейском рынке сельхозпродукции) и аграризацию. Все исследователи и экономисты в разных словах этот момент подчеркивали, что экономические трудности Прибалтики в межвоенный период есть следствие выбранной ими политики и следствие размежевания с СССР, продиктованное их идеологической позицией и прогерманской ориентацией. В известной степени прибалтийские страны в это время стали жертвой своей же независимости.
Все это потом сильнейшим образом сказалось на подготовке к войне на территории Прибалтики. Тыловым органам Красной Армии не на что было опереться в военно-хозяйственной работе. Не хватало казарм и жилья, и даже военные команданты крупных городов не могли обеспечить расквартирование советских войск. Не было заводов и фабрик, пригодных для выполнения военных заказов, например для ремонта оружия и техники, производства запчастей, боеприпасов, снаряжения, одежды и обуви. Не было достаточных строительных мощностей и производства стройматериалов. Это привело к тому, что Красной Армии при обустройстве в Прибалтике очень и очень многое приходилось везти с собой и создавать собственными руками, отвлекаясь от боевой подготовки.
В подавляющем большинстве работ по истории Великой Отечественной войны, в том числе в работах, посвященных специально событиям 1941 года, характеристике этой территории не уделяется практически никакого внимания, и часто даже не вспоминается, что всего лишь за два года до начала войны с Германией этот обширный регион был частью другого государства, которое вело весьма своеобразную политику развития этого обширного региона. Конечно, Виктор Суворов и иногда Марк Солонин вспоминают об этом, в основном в ключе «агрессии Советского Союза против свободной и независимой Польши», но ничего больше об этой территории не рассказывают. Бесконечный и бесплодный спор идет об моточасах танковых двигателей, о недостроенной линии укреплений, о невзорванных мостах, но вот ни разу не было так, чтобы вопрос о том, с чем имели дело в Западной Белоруссии и Западной Украине командиры Красной Армии, какие объекты были в их распоряжении, получил какое-то освещение. Об этом не говорится и полслова. Про СССР говорится еще, что хозяйственное строительство до войны, в особенности в течение первой и второй пятилеток, заложивших основы оборонной промышленности, в том числе в восточных районах страны, положительно сказалось на ведении войны и оснащении армии. В отношении Польши оценка ее довоенного развития никем из исследователей не делается. Из этого складывается больше подразумеваемое, чем прямо утверждаемое представление о том, что Западная Белоруссия и Западная Украина якобы были столь же хорошо развитыми территориями, как и все остальные районы СССР. И такое представление резко искажает всю картину начала Великой Отечественной войны. Мы не только поставим этот вопрос, но и сделаем несколько шагов в рассмотрении этой важной темы. Во-первых, состояние инфраструктуры Западной Белоруссии и Западной Украины перед войной сложилось не сразу и не вдруг, главным образом усилиями политики довоенной Польши. Польская политика в отношении восточных воеводств самым прямым образом повлияла на начало войны и даже на ход приграничных сражений. Что досталось от поляков, то, в общем, и имели в распоряжении командиры Красной Армии для ведения войны. Присоединенные в 1939 году к СССР части бывшей Польши ни с какой стороны нельзя признать экономически развитыми территориями. Промышленность была развита слабо, под польской властью даже деградировала, транспортная инфраструктура осталась в основной такой же, какой она сложилась к моменту польской оккупации в 1919–1920 годах, а в последующем эти «восточные кресы» были в Польше, по существу, в положении аграрной колонии. |
