|
Роман поднялся, открыл окно и, выгоняя рукой в сад дым, неожиданно улыбнулся и мигом превратился в приветливого, обаятельного парня. - Извините, Лампа, за неприятный разговор, но мне требовалось кое-что уяснить для себя. - Уяснили? - Да. Уезжать никуда не надо, дом строится, будет готов к середине сентября. - Спасибо, обойдусь. - Обиделась? Ей-богу, зря. - Вы же говорили о том, что у Ларионовых после смерти Глеба Лукича начнутся проблемы. - Я? - изумился Роман. - Да никогда я не произносил ничего подобного, это вы заявили. Успокойтесь, денег им хватит на все, причем не только Ефиму, Максу, Тине и Анжелике, но и тем, кто слетится сюда, как грифы на падаль. - Кто это? - Завтра увидите, - пожал плечами Роман, - может, правда, пока не всех, но многих. А насчет дома... Знаете, Глеб был странным человеком. Мог возненавидеть собеседника в одну минуту, просто так, без всякого повода и видимой причины. Один раз он рассчитал свою секретаршу, отличную, между прочим, тетку, великолепную работницу, интеллигентную, умную, не болтливую. Я очень удивился и спросил: "Чем же тебе Фаина не угодила?" Угадайте, что он мне ответил? Я покачала головой. - "Не нравится она мне, не лежит к ней душа". Вот так! Но, с другой стороны, Глеб точно так же мог и полюбить человека с первого взгляда. Вы ему очень понравились, он пару раз сказал: "Лампа отличная баба. Мне такой всегда не хватало. Либо дуры попадаются, либо стервы. Раз уж мне не суждено быть ей мужем, попробую стать хорошим другом". Я растерянно смотрела на Романа. Сама поняла, что вызываю у Глеба Лукича теплые чувства. Каждый вечер, приехав домой, Ларионов приглашал меня в гостиную и угощал вкусным ликером. Несколько часов мы провели, болтая о всяких разностях, и мне стало понятно, что, несмотря на внушительную разницу в возрасте, у нас много общего. Мы читали одни книги, понимали друг друга с полуслова. - Ладно, - захлопнул окно Роман, - до завтра. Главное, ничему не удивляйтесь и ничего не бойтесь. Имейте в виду, такое шоу не всякий день разыгрывается. Глава 5 Когда я вошла в кабинет Глеба Лукича, там уже сидело большое количество народа: Ефим и Кара, Тина, Макс, Анжелика, Рада, Настя отсутствовала. Оно и понятно, девушка хоть и считалась невестой Макса, формально не являлась членом семьи. Впрочем, меня-то позвали... На диване, картинно скрестив ноги, сидела холеная шатенка в простом черном костюме. В ушах у нее поблескивали огромные камни, пальцы были унизаны перстнями и кольцами, на запястьях болтались золотые браслеты. В кресле у окна восседала другая дама, милая, уютная старушка, похожая на только что выпеченную булочку. Вся такая розовенькая, пышненькая, гладенькая, симпатичнейшая бабуська, тоже в черном, но без всяких украшений. За письменным столом устроился мужик лет тридцати пяти, очевидно, нотариус, а у камина стоял с непроницаемым лицом Роман. Увидев меня, Миловидов сказал: - Хорошо, все тут, начинайте, Олег Павлович! Нотариус раскрыл красивую кожаную папку и хорошо поставленным, дикторским голосом принялся озвучивать последнюю волю покойного. Сначала шли мелочи. - Роза Константиновна Ефремова может выбрать себе на память картину, одну из тех, что висят в гостиной. Старушка всплеснула руками: - Господи, он обо мне вспомнил! Милый, добрый, ласковый Глебушка! Дама в черном презрительно хмыкнула. - Помолчи, мама! - довольно резко сказал Ефим. Я удивилась. Значит, эта старушка - мать Ефима? Следовательно, она бывшая жена Глеба Лукича? Такая старая? Хотя и Ларионов не был юношей. |
