«… Что-то не так, или нам в училище не всё рассказали, или я полный мудак. А ведь обещали, что молодого „летёху“ в часть только дай, а тут сверки-проверки, да год рождения, да место учебы, пялясь при этом в документы. Досмотр вещей как на таможне в загранку. Куды ж ты милай залетел, а?…»

Штаб. Серое никозистое зданьице. У знамени части часовой… Старший прапорщик… Ну-ну!!!

Сопровождающий сержант постучал в одну из дверей и, не дождавшись приглашения, открыл:

— Батя, тут к тебе «зеленый» на представление, — бросил внутрь, вваливаясь как в …

— Товарищ сержант! — Вскипел Андрей от обиды. — Что вы себе позв…

И наткнулся, напоролся, расшибся вдребезги, в пыль, в прах о взгляд человека, находящегося внутри.

Он обладал, от природы, даром чувствовать людей, и безошибочно определял личность или размазню. Но сейчас, Андрей понял, что перед ним не просто личность, а ЧЕЛОВЕЧИЩЕ. Таких человеческих глыб он ещё не встречал за свой недолгий век. Мужчина, лет 37-40-ка, сидел за обычным письменным столом и жал резиновый эспандер. Короткая, почти под ноль, стрижка ёжиком, и то что оставалось от волос, было абсолютно седым или скорее, даже белым, мощный торс был виден даже под кителем, подполковника, и руки… По рукам, Андрюха мог определить силу, или вернее качества противника как бойцы, благо годы школьные, проведённые в додзо, дали не только мастерство, но и тренинг в определении сил соперника. Лейтенант смотрел на кулаки, сжимающие эспандер и ему явственно виделось как с такой же легкостью, в них сжимается в пюре яблоко или корчатся от рукопожатия мужики.

— Ну и кто же ты есть, мил человек? — Кабинет уменьшился от этого голоса. — Докладывай.

— Лейтенант Проценко, прибыл для дальнейшего прохождения службы, — На одном дыхании выдал Андрюха, протягивая документы и отдавая честь под козырек одновременно.

— Не суетись салага, сначала доложи по форме, потом бумаги суй, — Улыбнулся подполковник. — Как, биш, тебя зовут, говоришь?

— Лейтенант Проценко.

— А дальше?

— Андрей Алексеевич, Проценко.

— Во как! Андрей Алексеевич говоришь? Ну-ну. А дальше? Ты чё умеешь-то, почему к нам попал?

Ах, как же вдруг обидно стало Андрею, нет, не такой встречи он ожидал. Ну, как же, всё, вышеперечисленное, да его должны были принять как, ну… ну… ну, по крайней мере, не так небрежно, всё же гордость и надежда ОВАКОЛУ и КОДВО.

— Всё в документах, товарищ подполковник.

— О! Да ты не кипятись лейтенант, не положено тебе, пока ещё… Смотри, Слон, да он надулся весь, как филин, — обратился он к сержанту, сопровождавшему меня от КПП. — А? Каков, лейтенант?! Ну, значит, и быть тебе Филином, пока… Только смотри, Рябчиком не стань! Ты, лейтенант, попал в очень специфическую часть. Ишь ты, Андрей Алексеевич! Алексеевич — это ещё заслужить надо, а пока что ты, даже не Андрей, а так, Андрюшка. Понял? Нет, не понял, вижу. Служить тебе доведется, добрый молодец, в отряде «Скиф», отряде специального назначения МО СССР. Понял теперь, красавец? — Андрей был оглушен новостью, раздавлен. — Ну, я думаю, поймёшь очень скоро. И соответствуй, пожалуйста, мы не просто воинская часть — мы элита, белая косточка Вооруженных Сил. А я командир «Скифа» — подполковник Воловец, а для «краповых» — Батя, ну это у тебя впереди, надеюсь…

Андрей находился в состоянии эйфории. «Скиф»! Они, курсанты, только слухи слышали о том, что существуют отряды специального назначения, где солдаты действительно занимаются ратным делом, а не уборкой территории части и чистыми подворотничками.