— В каждом из нас, герр Марек, есть нечто хорошее и нечто плохое.

— Вижу ваше лицо и ваши глаза. Ваши глаза смотрят настолько дерзко, что я опасаюсь смотреть в них, однако они, похоже, в то же время боятся прямо взглянуть на вещи, которые меня лично ничуть не пугают.

— А не может быть так, герр Марек, что мы впереди вас?

— Впереди? В каком отношении?

— Во времени, — Джерри чувствовал необычную ярость по отношению к пастору. — Эти старомодные правила больше не имеют хождения. Ваш тип нравственности, ваш тип мышления, ваш тип поведения — все имело вес в свое время. Как динозавр. Как динозавр, который не может выжить в этом мире. Вы придаете значение всему, значение…

— Мне кажется, я немного догадываюсь, о чем вы говорите. — Марек разволновался, потер лицо. — Я хочу знать… что, наступила очередь Сатаны править?

— Осторожно, герр Марек, это уже богохульство. А кроме того, то, что вы говорите, в наши дни бессмысленно. — Волосы Джерри пришли в беспорядок, пока он говорил. Он зачесал их назад по обе стороны лица.

— Это не потому ли, что вы этого хотите? — Марек повернулся и пошел к плите.

— Это потому, что так уже есть. И я едва ли отличаюсь самоуверенностью, герр Марек, во всяком случае, не в понятиях сегодняшних.

— Значит, у вас есть собственный код, — Марек говорил почти с издевкой.

— Совсем напротив. Новой нравственности не существует, герр Марек, нравственности нет. Это понятие так же бесплодно, как старая сморщенная матка вашей бабушки. Нет ценностей!

— Есть лишь один факт, на котором мы можем сойтись: смерть.

— Смерть? Смерть?! Смерть?!! — В его глазах появились слезы. — Почему?

— Вы решили начать царапаться? — Марек начинал принимать вызов Джерри. Джерри смутился и выглядел жалко.

— Д… — Джерри вдруг остановился.

— Что происходит? — встала мисс Бруннер. — Из-за чего вы ссоритесь-то?

— Он свихнулся, — вполголоса произнес Джерри.

— Вот как? Спросите его, где мы спим и есть ли запасные одеяла.

Джерри передал вопрос.

— Пойдемте, — и Марек повел их в соседнюю комнату.

В комнате оказалось четыре койки — две пары. Марек поднял матрас с одной из нижних коек, отодвинул панель и начал поднимать одеяла. — Достаточно?

— Прекрасно, — сказал Джерри.

Джерри занял верхнюю койку, мисс Бруннер расположилась на нижней, а Марек уснул на нижней койке напротив них. Все трое уснули одетыми, закутавшись в одеяла.

Джерри спалось отвратительно, он проснулся затемно. Взглянул на часы: было восемь утра. Койка пастора была пуста. Джерри перегнулся и посмотрел на нижнюю койку; мисс Бруннер еще спала. Он спрыгнул на пол.

В соседнем помещении Марек готовил что-то на плите. На столе стояла открытая консервная банка с селедкой, три тарелки и вилки.

— Боюсь, ваш брат забрал большую часть нашей провизии, — бросил на ходу Марек, неся к столу кастрюлю. — Особых деликатесов на завтрак не ждите. Я прошу прощения за свое вечернее поведение, мистер Корнелиус. Мое изумление было вызвано лучшими намерениями.

— И мое тоже.

— Я, как мог, обдумал то, что вы мне сказали. И склонен теперь… — Марек достал из шкафчика три эмалированные кружки и налил в две кофе. — Как мисс Бруннер, готова к кофе?

— Она еще спит.

— …и теперь склонен думать, что в ваших словах есть некая истина.