- Слышу, слышу, - будничным тоном произнес Гард. - Давайте дальше.

- Господин комиссар, - сразу узнав начальника, сказал «двенадцатый», заметно успокаиваясь, - докладываю! Патрульный услышал крики, доносившиеся из окна второго этажа, и на фоне опущенных штор видел силуэты двух людей. Они, похоже, боролись! Потом все смолкло и свет погас…

Смолк и голос «двенадцатого». Наступила пауза, в течение которой Гард успел придвинуть к себе микрофон и закурить сигарету. Затем он сказал спокойным и невозмутимым тоном:

- Что дальше?

- Не понял, господин комиссар? - мгновенно встрепенулся «двенадцатый».

- Я говорю, что дальше? - повторил Гард, не раздражаясь, за что, кстати, с ним любили беседовать по ночам все дежурные, даже те, которых в управлении называли «жевательными резинками». - Почему вы думаете, что произошло преступление?

- Извините, комиссар, я недосказал. Патрульный поднялся по лестнице и попытался проникнуть в квартиру. Дверь была заперта. Никто не отозвался. На всякий случай он вызвал по рации напарника и установил пост возле двери. Вскрывать не стал и доложил мне.

- Хорошо, - одобрил Гард. - А кто там живет?

- Квартира принадлежит Мишелю Пикколи, антиквару…

- Живет один? - перебил Гард.

- Да. То есть нет. Это его рабочий кабинет, а постоянно, с семьей, он жил на Фиалковой улице… извините, аллее…

- Почему «жил»? - быстро сказал Гард. - Вам известно, что он убит?

- Простите, комиссар. Вырвалось по привычке.

- Ваша фамилия, «двенадцатый»?

- Мартенс. Сержант Мартенс, комиссар.

- Понял, - сказал Гард. - Вам давно пора, сержант, сдавать на офицерское звание.

- Благодарю, господин комиссар, но до пенсии мне ближе…

- Ладно, не вешайте носа. - Гард почесал у себя за ухом, что он иногда делал, когда мысленно соглашался с собеседником, будь он в двух шагах от него или на другом конце селекторной связи. - Этот «рабочий кабинет» большой?

- Нет, комиссар. Холл, кухня и одна жилая комната с приличным сейфом.

«Все знает!» - подумал Гард, не без удовольствия слушая Мартенса и отмечая попутно, что старые кадры, не в пример молодым, куда более старательны, хотя порой и отстают от этого воистину несерьезного, но технически совершенного времени. Затем, приблизив к себе микрофон, тоном приказа сказал:

- «Двенадцатый», слушайте внимательно! Встречайте оперативную группу, она будет через тринадцать минут. Обеспечьте стерильность ситуации и обстановки!

- Вас понял, комиссар!

Гард коротким движением руки переключил линию и нажал кнопку тревоги. «Пикколи, Пикколи, - подумал машинально. - В первой десятке столичных антикваров, у него есть чем поживиться!..» В динамике тем временем послышался разочарованный голос инспектора Таратуры:

- Слушаю, господин комиссар…

- Хорошо выспались, Таратура?

- Хм! - ответил динамик. - Как вам сказать… Играем в вист.

- Жаль. Вам может понадобиться хорошо отдохнувшая голова. Берите группу и срочно на улицу Возрождения, 38. Антиквар Мишель Пикколи. Параллельно отправьте кого-нибудь на его основную квартиру, где-то на Фиалковой. Держите связь со мной. Вас встретит сержант Мартенс. Да, и возьмите с собой старину Фукса. Там сейф, и, возможно, еще придется вскрывать квартиру. Все!

Гард выключил микрофон и отметил выезд группы в контрольном журнале. Словно нарочно, чтобы не давать комиссару ни минуты на отдых, опять заработал селектор, и с разных концов города посыпалась «мелочевка», обычная для раннего утра: как только рассветает, на улицах появляются подметальщики и первые прохожие, и вот тут-то и начинают обнаруживаться разбитые витрины лавок и магазинов, спящие мертвецким сном пьяницы на садовых лавочках или в подъездах домов, а то и настоящие «мертвяки».