Кнут в руках укротительницы извивался, переливаясь рубиновым цветом. Сама голиафка была крупной, но значительно меньше Ламбро, едва достигая ему плеча. Густые черные волосы были небрежно собраны в конский хвост. На левой щеке татуировка — узор, повторявший эмблему голиафцев, которым в комнате личных достижений обозначалось все, что было связано с горным народом. Впрочем, для телебов, не имевших доступа к КЛД, узор этот ничего не значил. Узнал его разве что мистиф, потому что после того, как ему пришлось вынужденно заключить союз с Арк — Ми и Агвой, образов группу, в комнате личных достижений от заданий как завершенных, так и находящихся в процессе, места свободного не было. Об эмблемах кланов и народностей, с которыми пересекся мистиф, можно было и не говорить — их количество давно исчислялась дюжинами… Так что татуировка на лице голиафки мало интересовала мистифа, но вот кнут в ее руках… Кнут невольно приковывал взгляд.

Мистиф уже не помнил, кто рассказывал ему о том, что кнуты укротительниц изготавливаются из обитающих в Голиафских горах самых опасных на всей игровой площадке змей, яд которых убивает не только после укуса, но и после прикосновения к ним. Причем выделение яда не прекращается после смерти змеи. Большие и хитрые, они обитали на нижних уровнях горного мира, там, куда строительные координаторы спускались, чтобы получить себе молодого минхочао. В агрессии с голиафскими змеями могли поспорить разве что местные мантикоры. Фидаины, часто используя этих змей, чтобы лишить жертву жизни, давно превратили хладнокровных тварей в легендарное орудие смерти по обе стороны Голиафских гор.

Мистиф не был уверен, но, кажется, у него имелся фолиант, объяснявший, как подчинить целое гнездо голиафских кобр, заставив их следовать за собой. «Интересно, смогу ли я контролировать такую змею, превращенную в кнут?» — подумал Бриск, не в силах отвести взгляд от оружия укротительницы. Сотворить заклинание было несложно, вот только… где гарантии, что заклинание сработает в чужой локации должным образом? Бриск хорошо помнил, как Агва пыталась однажды вызвать в Аиде «кровавый дождь», используя заклинание, применяемое для этого в Далеких землях — ничего хорошего из этого не получилось. Мало того, что они тогда чуть не погибли, так еще привлекли внимание Грифона, стража игровой площадки «Фивы», зависшего дамокловым мечом над головами Арк — Ми, Агвы и мистифа…

— Думала, получив амулет ин — незов, ты давно сбежал в Аид, — услышал Бриск голос укротительницы мантикор.

Ламбро замялся, и промямлил что‑то о хороших прибылях от сдачи амулета в аренду.

— Как тут откажешься?! — сказал он. — К тому же возрос спрос на хороших проводников. В последнее время, от желающих пересечь Голиафские горы отбоя нет.

— Когда‑нибудь алчность тебя погубит, — сказала укротительница и впервые за время разговора обратила внимание на его спутников. — А это что за клоуны? Не знала, что Старец разрешил водить экскурсии по Голиафским горам.

— Это не экскурсия. Они хотят, чтобы им помогли поймать мантикору.

— Мантикору? — укротительница задумалась на мгновение, затем громко рассмеялась.

— Они хорошо платят… Щедро… — произнес Ламбро, и алчный блеск тут же вспыхнул в глазах голиафки, подтверждая идущую далеко впереди славу о жадности горного народа.

Тарос достал кожаный кошель и позвенел монетами, распаляя золотую лихорадку голиафки.

— И сколько там? — шумно сглотнула она.

— В два раза меньше, чем здесь, — вмешался в разговор Гедер, вытянув перед собой руки на раскрытой ладони каждой из которых лежало по кожаному кошелю.

— Нужна мантикора, говорите… — протянула укротительница, заставила себя оторвать взгляд от обещанного вознаграждения.