— Кажется, они только внешне похожи на живых, а внутри остаются каменными истуканами, — сказал Ха — Райя, разглядев сколы на туловище божества.

— И как с ними бороться? — всплеснул руками Керасп. — Я конечно сильный, но не настолько, чтобы разбивать кулаками камни. Может, если использовать какое‑нибудь специальное оружие… Но у меня есть только меч…

— Мантикора! — оживилась Агва. — Я видела, как она крушит камни, превращая в пыль.

— Но она ранена и истощена, — возразил Керасп.

— Эти древние боги медлительны до неприличия. Не думаю, что они смогут ранить мантикору, — ведьма устремила вопросительный взгляд к мистифу. — Считай это репетицией перед главными сражениями в чертогах Старца.

— Хочешь, чтобы я сам управлял мантикорой? — засомневался мистиф.

— Когда‑то нужно начинать… — Агва нахмурилась. — Впрочем, у нас есть карта, и мы можем попробовать сбежать от этих божественных истуканов.

— Я бы предпочел сбежать, — признался мистиф, понимая, что сейчас не в той форме, чтобы поспеть за ловкими голиафцами. К тому же в небе кружил орел, выглядывая себе жертву, чтобы схватить и унести в гнездо.

«Клюх. Клюх», — прокричала невидимая в кровавом тумане хищная птица.

— Ладно, давайте попробуем мантикору в действии, — сдался мистиф.

Разделившиеся для атаки древние боги замерли, услышав грозный львиный рык. Виляя хвостом и скаля зубы, мантикора медленно полубоком подходила к ближайшему каменному божеству. Четырехглзаый и четырехрукий истукан приготовился атаковать. От том чтобы защищаться он и не думал. Красные, горящие рубиновым светом глаза божества следили одновременно и за мантикорой, и за мистифом. Четыре кулака пылали синим огнем.

— Попробуй сделать ложный выпад, — посоветовал чернокнижнику Керасп.

Другие божества приближались к своим противникам. Они двигались медленно, но никто не сомневался, что при необходимости каменные истуканы могут прилично прибавить, так что сбежать не получится. Да и не хотел уже никто бежать — пусть мистиф тренируется управлять своим питомцем. Получая свободу, мантикора, конечно, превращалась в грозное оружие, но оружие это само выбирало цель. У монстра не было союзников. Он был против всех и набрасывался на ближайшего, а чтобы приручить его — такая способность имелась в арсенале Агвы, — требовалось время. Так что вся надежда была на мистифа.

Древнее божество подняло правую ногу и топнуло, реагируя на ложный выпад мантикоры. Черепица под ступней каменного истукана разлетелась вдребезги, но мантикора, ловко отступив, тут же нанесла мощный удар лапой по ноге божества, превратившейся в пыль.

— Работает! — оживилась Агва.

Каменный истукан потерял равновесие и начал заваливаться вперед. Уже в падении, он попытался дотянуться одной из четырех рук до противника. Мантикора повторила прежний маневр: отступила и тут же атаковала. Передние лапы ударили с двух сторон древнего бога по голове. Камень с грохотом раскололся. Поднялось облако пыли. Едва уловимый ветер подхватил его, унося прочь. От каменного истукана осталась горстка серого пепла, на которой блестели четыре рубина, служившие прежде божеству глазами.

— Отлично, осталось еще восемь, — сказал Керасп, уклоняясь от выпада приближавшегося к нему противника.

Светящиеся синим огнем кулаки божества просвистели в опасной близости от головы голиафца. Второй каменный истукан зашел сбоку, и Керасп не без труда уклонился от атаки, практически добровольно шагнув в объятья третьего божества. Две руки, произраставшие из нижней части каменного истукана, обхватили стражника мертвой хваткой.