Так Резерфорд открыл инертный газ, получивший позже название «радон» и занимающий свое прочное место в таблице Менделеева в клеточке под номером 86.

Другое вещество было еще непонятнее. Его можно было обнаружить по радиоактивности в самых укромных уголках ящика, куда непосредственно лучи тория не могли попасть, но куда вполне могла залететь эманация. Вещество это не было пылью, ибо воздухом не удавалось его сдуть; оно не было конденсатом эманации, то есть ее росой, так как пламя не удаляло его с тех предметов, на которые оно садилось; его нельзя было смыть ни горячей, ни холодной водой, а также ни крепкими щелочами, ни крепкими кислотами; но оно совершенно легко, за секунды, растворялось в разбавленной серной или соляной кислоте и вновь возникало на дне чашки после испарения кислоты, словно легендарная птица Феникс.

Прибор для обнаружения инерционных эффектов электричества. Музей Кавендишской лаборатории.

Ясно было одно: это вещество как-то связано с эманацией тория и, может быть, даже является продуктом ее распада, но четких фактов Резерфорд пока не имел, а о таком понятии, как изотопы, наука еще не знала, поэтому Эрнест еще не понял, что здесь происходит обычный, по нашим представлениям, радиоактивный распад тория с выделением радиоактивного изотопа радона, ко торый в свою очередь распадается с образованием нового изотопа, то есть процесс, знакомый сегодня каждому школьнику. Но не знаю, помнит ли каждый школьник, что именно Резерфорд все же докопался до сути этих непонятных превращений, впервые введя понятие «радиоактивный распад».

Модель термодинамической поверхности для воды, выполненная Максвеллом под влиянием работ Гиббса. Музей Кавендишской лаборатории.

Но это было чуть позже, через несколько лет. Сейчас же, в сентябре 1899 года, он сделал то, что на его месте сделал бы любой ученый: написал статью о том, что наблюдал, точнее — две статьи: одну об эманации тория, другую — о радиоактивности, возбуждаемой этой самой эманацией, и отправил их в Англию в научный журнал. После чего снова взял в руки перо, но уже чтобы написать не статью, а письмо, и не в Англию, а в Новую Зеландию, и не редактору журнала, а Мэри Ньютон. В нем он сделал два важных признания: первое — в том, что в ближайший же отпуск он собирается приехать домой и сделать ей наконец официальное предложение стать миссис Резерфорд, а второе — что он хорошо поработал и совершил серьезное открытие. «В прошлый четверг, — написал он Мэри, — я послал еще одну большую статью в журнал, очень хорошую статью. Хотя это только мое мнение, в ней тысячи новых фактов, о которых никто даже не подозревает. И этого достаточно, чтобы сказать, что дело идет об очень серьезном научном открытии».

Рис. I. Ряд экспериментов подтвердил гипотезу Ампера о природе магнетизма, вызываемого электричеством.

Рис. 2. Электрическую природу магнетизма исследовали независимо друг от друга Араго и Ампер. Слева — эксперимент Араго: подвешенная иголка намагничивается благодаря пропускаемому по спирали току.

Рис. 3. Очевидное противоречие теории Ампера было выявлено экспериментами Фарадея.

Рис. 4. Первая рентгенограмма человеческого тела была сделана Люлвигом Цендером, одним из ассистентов Рентгена в 1896 г. Фотография составлена из снимков разных частей тела различных людей.

Рис. 5–6. Рентгеновский снимок шкатулки и фотография той же шкатулки (внизу).

Рис. 7. Первая рентгенограмма части человеческого тела.

Рис. 8. Охотничье ружье Рентгена.

Рис. 9. Кустарно изготовленный рентгеновский аппарат является, по-видимому, самым старым из сохранившихся аппаратов.

Рис. 10. Одно из последних достижений с применением рентгеновских лучей — компьютерная томография, при которой удается получить трехмерное изображение внутренних органов человека.