|
Чем внимательнее я присматривался к ним, тем сильнее росло мое недоумение. Ведь предполагалось, что в моем классе собраны самые безнадежные двоечники и хулиганы, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что все пацаны разные и некоторые из весьма благополучных семей. Да и, как выяснилось, двоечники они не по глупости и лени, а просто потому, что взрослым не до них. Вероятно, спусковым крючком послужило ЧП, когда моего ученика обвинили в краже лекарственных препаратов. Там оказалась довольно сложная, запутанная история. В общем, выяснилось, что пацаненка втянули в эту историю взрослые. И знаешь, я словно прозрел. Понял, что если не помогу этим мальчишкам, то им никто не поможет. Конечно, я не единственный педагог в школе, кому не безразличны судьбы ребят. Вместе с Карлом мы организовали любительскую киностудию и даже сняли фильм, который включили в программу всесоюзного кинофестиваля любительских фильмов. Теперь вот дворовый клуб создаем, в ремонте которого ты поучаствовала. Есть у меня еще замыслы и довольно обширные. Я к чему все это рассказываю?.. Если у нас с тобой все серьезно будет, то ты должна знать, что своих пацанов я не брошу. И не только потому, что мне еще два с половиной года отрабатывать после института.
— Так зачем же тебе бросать их, если в этом твое призвание? — спросила Вилена. — У меня тоже есть моя работа. Она, может, показаться скучной, бумажной, но на самом деле очень важна. — Я ведь и не сомневаюсь, — сказал я. — Вопрос в другом… В педагогике трудно разделить быт и работу, а тем более, если относиться к ней неформально. А сейчас я к ней именно так и отношусь. Готова ли ты к тому, что в нашу жизнь то и дело будет вторгаться разная посторонняя ребятня? — Ответить на твой вопрос честно, я сейчас не могу. Мне придется присмотреться к тому, как это происходит на практике… Хотя отчасти я уже присмотрелась. — Спасибо! Именно это я и хотел от тебя услышать, — проговорил я. — Если ты и впрямь будешь присматриваться, то тебе многое может показаться странным и непонятным. — Даже — так⁈ — Даже — так. — Ты учти, я не из пугливых. — Учту. И ты учти, что я не люблю действовать по шаблону, когда дело касается вещей действительно важных. — Звучит угрожающе. — Вовсе нет… Просто я не очень ясно выражаюсь… Это связано со многими причинами и все из них я объяснить сейчас не могу. — Понимаю. Видимо, я должна завоевать твое доверие. — Как и я — твое. Этот процесс взаимообусловленный. — А ты оказался не таким уж простым рубахой-парнем, каким тебя считают в городе. — Это — смотря кто… Некоторые считают меня негодяем… Ну или около того. — Вот уж не поверю… Ты, кто угодно, только не негодяй. — Спасибо, хорошая моя! — О, как звучат эти слова… И дальше последовало то, что обычно делают мужчина и женщина, к друг другу неравнодушные. Мы обнялись и стали старстно целоваться, но мои естественные поползновения к продолжению, Вилена опять пресекла, прошептав: — Милый, ранее установленные правила развития наших отношений по-прежнему в силе. Вот что значит инструктор райкома! Даже в любви умеет выносить предельно ясные и неоспоримые определения. Я с трудом отстранился от нее. Мое вынужденное воздержание продолжалось. И самое печальное, что еще неизвестно, когда оно будет прекращено. Я тоже человек принципов. Вилена соскользнула с дивана и начала убирать со стола грязную посуду. Я хотел было помочь ей, как раздался телефонный звонок. Наверняка Илья Ильич, что-то давно он не объявлялся. Я взял трубку. — Да! — Гражданин Данилов? — прозвучал в наушнике строгий незнакомый голос — Так точно! — ответил я. |
