Эксперименты показали, что легкий тюк по стене откалывает руды примерно на половину объема тачки, а значит, мне придется очень много ходить. Чтобы не вызывать подозрений, я немного постучал по стене, позволяя кирке падать под ее собственным весом, снова одолжил лопату и принялся толкать тачку на выход.

Самое обидное, что за все эти достижения Система мне даже профессию горняка открыть не удосужилась. Или достижение вроде «почетного шахтера» выдать.

И кстати, интересно, если тут нет магии и не работают никакие технологии сложнее колеса, как тут вообще инфосфера существует и Вычислители в ней выживать умудряются? И чем больше я об этом думал, тем больше приходил к мысли, что все эти ограничения искусственные и придуманы самой Системой, потому что… ну, черт его знает, почему.

Как-то очень искусственно все это выглядело. Надуманно и не по-настоящему.

Ближе к концу рабочей смены у меня скопилось полтора десятка жетонов и я решил притормозить с добычей, чтобы не устраивать демпинг, инфляцию и обвал галактического рынка тримерита. А попросту говоря, мне надоело ходить и толкать перед собой тачку, что пустую, что полную.

Поэтому я потушил не успевший догореть факел и отправился на поиски бригадира.

Бро тоже уже не работал. Он отдыхал, вытянувшись на полу шахты во весь свой немаленький рост.

Я присел рядом на камень и начал разговор издалека.

— А зачем этот тримерит вообще нужен?

— Есть разные способы применения, бро, — сказал он. — Убежища из него делают, помогают во время всяких магических катаклизмов. Сейфы для особо ценных сокровищ. Индивидуальные спасательные капсулы. Кто-то вообще на украшения пускает. Но главный рынок сбыты, конечно, это оружейники.

— Оружейники?

— Пули из него льют, бро, — сказал он. — Пули и наконечники для стрел. Выходит по цене дороже, чем если бы их из золота лили, причем раз так в десять дороже, если не больше, и на обычную пехоту ты такой боеприпас тратить не будешь, но… Тримеритовая пуля пробивает любое силовое поле или магический купол, понимаешь?

— Спецназ?

— А так же киллеры и всяческие ассассины, бро, — сказал он. — Вернее тримеритовой пули ничего нет.

— А она способности стреляющего не блокирует?

— Режет немного, — сказал Бро. — Поэтому их ящиками никто с собой и не носит. Ну и еще потому что они, заразы, очень дорогие.

— Никогда не слышал о таком, — сказал я. — А стреляли в меня из очень разного.

— Видимо, ты еще не дорос до того уровня, бро, чтобы на тебя тримеритовый боеприпас тратить, — сказал он. — Хотя меня терзают смутные сомнения.

— Например? — спросил я.

— Ладно, не будем, — сказал он. — У нас тут нет прошлого. Будущего, впрочем, тоже.

— Тебе сколько тут сидеть-то осталось? — спросил я.

— Вообще такие вопросы задавать не принято, — сказал он. — Но тебе я отвечу. Шестнадцать лет, бро.

— А сколько ты уже отсидел?

— Слишком много, — сказал он. — И такие вопросы тут тоже не принято задавать.

— А как же тогда люди узнают друг друга?

— Что тебе надо знать? — спросил он. — Вот кирка, вот тачка, вон порода. Иди долби и надейся, что тебя подземные крысоволки до конца твоего срока не схарчат.

— Бывали прецеденты? — поинтересовался я.

— Да каждую неделю нападают, — сказал он. — Я должен был тебя предупредить, но забыл, так что считай, что сейчас предупредил.