— А я не выжил, — сказал я.

— О, — сказал он и посмотрел на меня внимательнее. — Бижутерия прокнула?

— Она самая.

— И как там, на том свете? Как вообще респаун происходит?

— Мутно, — сказал я. — Но у меня есть новая информация, которую я хотел бы с вами обсудить. С вами обоими, и это очень удачно, что вы оба — сисадмины. Потому что, судя по всему, нам противостоит здоровенный, размером с галактику, суперкомпьютер.

Мы с Виталиком тоже присели, и я рассказал им все, что узнал от хранителя о Системе, ее целях и методах.

Опустив только некоторые личные подробности.

— Машина, значит, — задумчиво сказал Виталик. — А без нее у них, сука, сингулярности расползаются и черные дыры по космосу прыгают.

— Типа того.

— Ну, если это так, и больше никто ее не контролирует, то еще не все потеряно, — сказал Виталик. — У подобного рода машин есть одно, сука, принципиально слабое место — они не производят новых смыслов. И человек может обыграть любую машину на чисто иррациональных, сука, ходах. То есть, если ты возьмешь Дип Блю и предложишь ему вместо шахмат в подкидного сыграть, то он, скорее всего, закипит и сломается к хренам.

— Отлично, — сказал я. — А что такое Дип Блю?

— Шахматный суперкомпьютер, — рассеянно сказал Федор.

— Что надо, сука, понимать, любая алгоритмическая система не может иметь ответы на все вопросы реальности, — сказал Виталик. — Либо она внутри противоречива и развалится на это противоречие наткнувшись. Теорема Геделя о неполноте это, сука, у нас в народе называется.

— Да фигня это все, — сказал Федор, заметно приободрившись. Все-таки, если поставить перед человеком задачу, сформулированную на его языке, это помогает ему изыскать какие-то внутренние резервы. Собственно, таковой и была моя цель, а о том, что мы сейчас на троих запросто и на коленке сообразим, как расу древних сверхразумов переигать, я никаких иллюзий не строил. Зато Федор занялся делом и вышел из ступора, что уже плюс. — Там, может быть, у ней внутре неонка… то есть, какой-нибудь искусственный интеллект тридцать восьмого поколения, который эти иррациональности как семечки щелкает.

— Искусственный интеллект невозможен, — сказал Виталик. — А даже если он возможен, у него все равно должны быть какие-то ограничения.

— Вот да, — сказал Федор. — Много ты о галактических суперкомпьютерах знаешь. Искусственный интеллект ему невозможен. Неделю назад зомби были невозможны, а вот ты сидишь, дробовиком машешь и умные слова говорить пытаешься.

— Это, сука, математика, — сказал Виталик. — А математика — она и в другой галактике математика.

Тут они погрузились в какие-то дебри и начали осыпать друг друга специальными терминами, из которых я понимал только предлоги и принадлежавший Виталику неопределенный артикль "сука". Поэтому я перестал следить за беседой и продолжил следить за местностью на предмет того, как бы к нам очередной ниндзя в стелсе не подкрался.

Вообще, черт его знает, как в эту игру правильно играть.

Силу надо прокачивать, чтобы бить больно. Ловкость надо прокачивать, чтобы бить точно. Интеллект надо по-любому прокачивать, что в игре, что в жизни.

Восприятие надо прокачивать, чтобы гады со спины не подползали. Выносливость… ну тут фиг знает, выносливость тоже не повредит. Я вызвал интерфейс, чтобы посмотреть, как у меня там со статами дела обстоят, и обомлел.

Мать моя женщина, ек-макарек, к хренам, сука.