Он снова увидел, как вспыхнули щеки Буртай – и вдруг обо всем догадался. Можно было догадаться и раньше, не будь здешние люди такими сдержанными. Сердце его учащенно забилось.

– Ты присядь, – пригласил он.

Она опустилась на пол. Он подсел к ней и обнял за плечи. Буртай не уклонилась. Его рука скользнула ниже и обвилась вокруг ее талии. Девушка прижалась к нему.

– Как ты думаешь, доведется нам увидеть следующую весну? – спросила она спокойно, словно о чем‑то обыденном.

– Вот она, весна, рядом со мной, – сказал Флэндри, и его губы коснулись ее темных волос.

– В орде никто не умеет так говорить, – еле слышно выдохнула она и быстро продолжила, – мы с тобой оба отрезаны от наших родных. Ты – расстоянием, а я – смертью. Вдвоем нам не будет одиноко.

– Но я вернусь на Терру при первой же возможности, – честно предостерег ее Флэндри.

– Я знаю, – коротко сказала она, – но пока…

Их губы встретились.

В дверь громко постучали.

– Уйдите! – крикнули они одновременно. Посмотрев с удивлением друг другу в глаза, они весело расхохотались.

– Господин, – раздался мужской голос за дверью, – меня прислал гур‑хан Тогрул. Получено сообщение – терранский космический корабль!

Флэндри так поспешно выскочил из юрты, что опрокинул Буртай на пол. При этом он успел только подумать с раздражением, что с самого начала эта работа приносит ему только неприятности.

13

На огромной высоте над Улан‑Балаем терпеливая аэромедуза удерживала в щупальцах одного из воинов. Он дышал кислородом из баллона и не выпускал из онемевших рук маленького радиоприемника. Каждые четыре часа новый воин сменял предыдущего, даже и такой срок вряд ли оказался бы под силу представителю другой человеческой породы.

И наконец долгое ожидание было вознаграждено – в наушниках послышался сквозь треск слабый, искаженный голос, говоривший на незнакомом алтайцу языке. В ответ что‑то пробубнил диспетчер космодрома. Где‑то высоко наверху говоривший уступил место у микрофона другому, и тот, запинаясь и с сильным акцентом, стал говорить на алтайском, выученном, без сомнения, у бетельгейзиан.

Разведчик Тебтенгри не мог сам установить связь с космическим кораблем. В этом случае его сигнал с большой вероятностью могла перехватить служба радиоразведки хана, и ядерный удар из Улан‑Балая последовал бы незамедлительно. Однако его аппарат мог усиливать принимаемый сигнал и транслировать его по эстафете. От него тянулась длинная цепочка медуз с подобными аппаратами, которая заканчивалась в орде Тогрула Вавилова. Подобная ретрансляция, обнаруженная неприятелем, не вызвала бы у него подозрений, так как ее характер напоминал отраженные от ионосферы радиосигналы.

В свой бинокль разведчик и в самом деле увидел вскоре спускающийся терранский космический корабль. Он даже присвистнул, изумленный безукоризненной военной четкостью, с которой корабль выполнил этот маневр. И все же это был только один корабль, прибывший с визитом к Олегу Проклятому. Безусловно, тот подготовился к нему, припрятал или замаскировал все свои новоприобретения. Он станет стелиться травой перед своими гостями, покажет им то, что ему нужно, и не более. Вскоре они отправятся домой и доложат Терре, что Алтай – безобидная полуварварская планета, о которой можно спокойно снова забыть.

Разведчик вздохнул, похлопал руками в меховых варежках и стал с нетерпением ждать прибытия смены.

А вблизи полярного круга Доминик Флэндри сидел возле радиоприемника Тогрула. За разрисованным морозными узорами окном призрачно переливалось северное сияние.