Тут я бросился на него, Сэмми отчаянно завизжал, бросил котелок и выбежал вон. Я был слишком слаб, так что смог послать ему вдогонку только проклятие, но пообещал себе, что когда почувствую себя лучше, то добавлю этому придурку еще колотушек от себя лично, чтобы составить компанию доктору.

Следующим моим гостем был уже не сумасшедший, а проворный, как хорек, корабельный юнга, с отвисшей губой и бельмом в одном глазу. Он хитро улыбнулся мне и сморщился при виде разлитого содержимого котелка.

— Похоже, Луни не повезло? — проговорил он. — Я ему говорил, чтобы он постарался не пролить кашу.

Я велел ему идти к черту и оставить меня в покое.

— Неважно себя чувствуете, а? — спросил этот малый, подходя к койке. — Не стоит так переживать. Скажите, что вам нужно, и я доставлю вам это прямо в постель и всего за шиллинг.

— Убирайся к дьяволу, ты, грязный сукин сын, — завопил я, поскольку хорошо знал подобных щенков, я познакомился с ними еще в Рагби, — скорее мне захочется любви твоей бабушки.

— Ну-ну! — ехидно протянул этот прохвост, высунув язык, — посмотрим, что вы запоете через три месяца в море, когда на горизонте нет ни одной шлюхи. Только тогда это уже будет стоить два шиллинга!

Я швырнул в него горшком, но не попал, малец ответил мне потоком такой изощренной ругани, которой я раньше и не слышал.

— Я все расскажу мистеру Комберу, уж он-то вам покажет! — закончил юнга свою тираду. — Он вам объяснит что к чему. С этими словами маленький паршивец вылетел за дверь, показав мне на прощание нос.

Мистер Комбер был четвертым из моих новых знакомых. Он был третьим помощником и жил в той же каюте, так что я не мог выставить его вон. По тому немногому, что рассказал мой сосед, выходило, что он джентльмен и получил хорошее образование.

Я не знал, что такой красавчик мог делать на торговом судне, но на всякий случай придержал свой язык и начал за ним наблюдать. Комберу было приблизительно столько же лет, что и мне. Он был высок, светловолос и на мой взгляд слишком уверен в себе, чтобы попасть в дурную историю. Было видно, что он так же озадачен моей персоной, как и я его собственной, но пока я чувствовал себя достаточно скверно, чтобы обращать на него слишком много внимания. Кстати, он отнюдь не был покровителем хитрого юнги, так что все угрозы этого мальчишки оказались блефом.

Прошло четыре или пять дней, прежде чем я привык к качке или, как говорят моряки, «обрел морские ноги», и к тому времени я уже был сыт по горло нашим судном. Сегодня люди и понятия не имеют о путешествии на паруснике в сороковых годах. Пассажиры на пароходах просто не могут себе представить постоянную какофонию звуков, сопровождающую парусное судно во время плавания, — непрерывное потрескивание, стоны древесины и такелажа напоминают сумасшедший оркестр, каждый из музыкантов которого тянет свою ноту. И все это повторяется час за часом, круглые сутки. А уж качало парусники несравненно сильнее, чем эти современные железные коробки, подбрасывая вверх и швыряя вниз. Да, и не забудьте про вонь: пусть внешне судно напоминало настоящий плавучий собор, но внутри запах стоял хуже, чем в конюшне. Да, это была настоящая школа жизни для непоседливых парней вроде меня — и это было еще только начало! Заметьте, что я видел «Бэллиол Колледж» еще в его лучшие времена.

Однажды утром, когда я почувствовал себя уже настолько лучше, что смог проглотить овсянку, которую мне принес Луни, и настолько восстановил свои силы, чтобы вытолкнуть его после этого пинком за дверь, пришел капитан Спринг и сказал, что мое безделье затянулось и теперь мне пора познакомиться с моими обязанностями.

— Вы будет нести вахту, как и другие, — заявил он, — а в промежутках можете приступать к работе, за которую вам будут платить, — что значит вам придется осмотреть и обнюхать каждое место груза, privatim et seriatim, и удостовериться, что эти сухопутные жулики меня не обманули.