Сато ехал на переднем пассажирском сиденье, «Вилли» Муцуми сидел за рулем, «Билл» Дайгору управлял башней, а «Тоби» Синта Исии сидел сзади, на складном сиденье, напротив Ника. На протяжении первой сотни миль Ник не мог избавиться от навязчивого видения. Перед его глазами вставал задний отсек первого «ошкоша» — повсюду пламя, металлопластиковые стенки плавятся, обезглавленное тело «Джо» Генсиру Ито за считаные секунды превращается в пепел и обгорелые кости. Но когда они миновали место засады к северу от Лас-Вегаса, Нью-Мексико, Ник расслабился. Вскоре он снял шлем, прислонился потной головой к сетке и закрыл глаза.

Что пытался донести до него Нухаев?

Ночью, в японском консульстве, Ник из восьми предназначенных для сна часов шесть потратил на флэшбэкные видения, опустошив свои последние ампулы. Большую часть времени он переживал уже хорошо знакомые часы вместе с Дарой — когда после убийства Кэйго она, похоже, пыталась что-то сказать ему (и когда Ник, занятый собой, мыслями о собственной работе и расследовании, почти не слушал ее).

Но что же она пыталась ему сказать?

Что у нее роман с Харви Коэном? Это казалось самым вероятным. Но что привело ее и Харви в Санта-Фе за четыре дня до убийства Кэйго? Что-то, явно связанное с Кэйго Накамурой и его фильмом. Но как именно? И какой интерес мог испытывать к Кэйго окружной прокурор Мэнни Ортега? Из-за какого важного дела помощника окружного прокурора с секретарем послали в такую даль — в Санта-Фе?

По возвращении надо задать этот вопрос Ортеге — теперь уже мэру Ортеге.

Что до всей этой чуши о продаже Нью-Мексико, Аризоны и Южной Каролины Всемирному Халифату…

Ник открыл глаза и через спутниковый канал «ошкоша» подключил свой телефон к интернету. Синта Исии не обращал на него внимания. Ник засунул в уши наушники, сделал так, чтобы картинка с экрана отображалась на его противосолнечных очках, и пробежался по новостям.

Ник говорил дону Нухаеву, что исламисты не придут в Северную Америку, потому что в этих пустынных штатах, захваченных реконкистой, нет инфраструктуры. Но, глядя на экран, он понял, что Всемирный Исламский Халифат за последние четверть века своей экспансии не испытывал ни уважения, ни потребности в местных языках, культуре, законах и инфраструктуре. Последняя интересовала мусульман лишь в плане разграбления. Они приносили с собой язык, культуру, законы и свою религиозную инфраструктуру. И большая часть этой инфраструктуры была средневековой: кланы, племена, убийства чести, невыносимый религиозный буквализм и нетерпимость, каких иудаизм или христианство не знали уже на протяжении шести веков.

Основой расширяющейся исламской инфраструктуры, как понимал Ник, листая страницу за страницей, был шариат для тех, кто обитал в границах Халифата, — как для мусульман, так и неверных-зимми. А за его пределами на все государства и цивилизации неверных было нацелено отравленное копье джихада. Ник нашел нужные архивные страницы и обнаружил, что Халифат обладает более чем 10 000 атомных боеголовок — намного больше, чем 5500 японских.

Всего за полминуты он выяснил, что Штаты после гордого одностороннего разоружения (согласно договорам СНВ с Россией, — но другая сторона разоружаться не спешила) со второго десятилетия этого века имели 26 атомных зарядов на самолетах или ракетах. Еще 124 находились на хранении (все старше пятидесяти лет, все ненадежные, не проходившие проверку и большей частью без средств доставки).

Пробегая страницы, Ник увидел изображение серпа, так часто мелькавшее в телевизоре («полумесяц», как всегда называли его гордые вожди Всемирного Халифата), символа культурного и политического влияния мусульман. Оно распространялось от Ближнего Востока по всей Евразии, Восточной и Западной Европе, а в другом направлении — на Африку.