Сато снял тяжелую руку с плеча Ника, развернулся и пошел к вертолету. Ник, поднимаясь в кабину следом за четырьмя японцами, обратил внимание, что пилот и его помощник сидят в кислородных масках, спасаясь от убийственного запаха.

Куда бы Сато и прочие японцы ни направлялись дальше, они явно не собирались доставлять Ника на парковочную площадку у «Шести флагов». Пока не собирались.

«Хуже муниципальной свалки № 9 ничего уже не будет», — подумал Ник.

Как вскоре выяснилось, он ошибался.

«Стрекоза» взяла курс на запад. Следуя со скоростью более 150 миль в час, вертолет не поднимался выше двух-трех тысяч футов над плоской местностью. Они летели над окраинами северного Денвера вдоль 36-го хайвея и Боулдерской автомагистрали к блестящим плитам Флатиронов.

А значит — в Народную Республику Боулдер.

Ник почувствовал, как завибрировал его телефон. Медленно, чтобы не насторожить Сато или ниндзя, Ник вытащил телефон из кармана куртки и прочел текстовое сообщение: «Мистер Б. Два гостя прибыли, я проводил их к вам и буду за ними приглядывать. Чеки на еду и все остальное. Ганни Г.».

Ник постарался не выказать никаких эмоций, засовывая телефон в карман.

«Стрекоза» миновала Боулдер, низко пролетев над зданиями кампуса, потом поднялась над подножиями гор и зависла. Ник выглянул в окно и посмотрел вниз. Они садились на бывшую парковку при НЦАИ.

Ник вспомнил безумие, которое называлось «антропогенным глобальным потеплением». Ему уже перевалило за двадцать, когда эта истерия достигла своего апогея. Теперь все это было лишь поучительной историей из темной эпохи долгосрочного компьютерного моделирования начала столетия. Ник, например, с нетерпением ждал удлинения лета, мягких зим и появления пальм в Колорадо, но за последние десятилетия стало лишь холоднее, снега выпадало больше обычного, и «антропогенное глобальное потепление» отправилось на свалку истории, как некогда флогистон Бехера и советский ламаркизм.

Одной из первых жертв общественного негодования в связи с ложной тревогой и ущербом, наносимым федеральному бюджету в результате изучения АГП, стала группа, для которой и было построено все время расширявшееся великолепное здание: НЦАИ — Национальный центр атмосферных исследований. Архитектор Бэй Юймин выстроил его из песчаника и стекла, рассчитывая, что камень будет стариться вместе с таким же песчаником Флатиронов, нависавших над зданием, а в стекле станет отражаться неспокойное колорадское небо. Так все и шло уже семьдесят пять лет, вот только исследователи атмосферы давно уже продали здание (единственное, которое было разрешено возвести в многомильном зеленом поясе между Боулдером и Флатиронами) какой-то частной компании.

Они мягко приземлились. «НЦАИ — Накамура-центр амбициозных исследований» — гласила маленькая табличка справа от входа.

— Мистер Накамура сохранил прежнюю аббревиатуру, — открывая дверь, сказал Сато, хотя и так все было ясно.

«Чертовски благородно с его стороны», — подумал Ник, но промолчал.

Наружные помещения прежнего исследовательского центра, в башнях и там, где широкие окна смотрели на небеса, горы и луга с бурой травой, служили кабинетами, как и прежде. Но подвал и сердцевину центра превратили в… что-то другое.

Они вошли в некое подобие тамбура перед длинным и широким подвальным помещением, надели матерчатые зеленые бахилы и маленькие шапочки. Но Ник уже увидел мельком, что делается в подвале.

Три ниндзя остались в тамбуре, Сато повел Ника дальше. Два врача или специалиста в халатах, масках, шапочках и бахилах поспешили к ним с какими-то словами, но Сато поднял палец, и оба замолчали. Один из них низко поклонился японцу.

Сато с Ником двинулись мимо высоких емкостей из органического стекла или какого-то пластика, более прочного и прозрачного.