— Эй, поосторожнее там! — прокричал Ник трем ниндзя, которые несли вниз по пандусу «ошкоша» все еще не пришедшего в сознание доктора Джорджа Леонарда Фокса. Двое из них вытянули руки в виде носилок, третий тащил бутыль с внутривенной жидкостью.

Ниндзя словно и не слышали его — поток людей влился в здание и устремился прямо к лестнице. Ник вспомнил, что дом Кэйго переоборудован из склада и здесь нет лифта. Ну, пусть те, кто несет Леонарда, потрудятся, решил он. Правда, его тесть казался обескураживающе худым и легким — прямо-таки пугало, одетое профессором.

Сато первым поднялся на третий этаж. Там он повернул не направо — в частные покои и спальню, где произошло убийство, — а налево, в затейливо отделанную библиотеку. Именно в ней Ник впервые увидел то видео: Дара, стоящая на темной улице. Сегодня — впервые за две недели с того момента, когда он застыл в потрясении от увиденного, — Ник Боттом точно знал, почему она была там во время вечеринки и убийства Кэйго.

С тех пор Ник подозревал: Сато знал, что он увидит Дару на этой записи, и потому привел его туда — чтобы Ник увидел Дару, стоящую рядом с домом Кэйго в тот вечер. Но оставалось непонятно, зачем его жене понадобилось приезжать туда и почему Сато хотел показать ему это.

Теперь он знал ответы на оба вопроса и готов был разрыдаться от этого.

Во время их прошлой встречи Хироси Накамура все время стоял. Теперь миллиардер сидел за столом красного дерева перед окнами, выходящими на север. По сторонам стола стояли четверо ниндзя в черном с оружием в руках. Двое, несшие Леонарда, осторожно положили его на кожаный диван за спиной Ника — у стены, под книжными полками. Вэла оттеснили к дивану и посадили рядом с дедом.

Сато отошел в сторону и кивнул. Один из его людей закрыл двойные двери библиотеки. Считая тех четверых, что стояли у стола, в помещении теперь находились десять вооруженных ниндзя, но просторная библиотека совсем не казалась переполненной. Никто не предложил Нику стула, и он стоял на персидском ковре, чуть прищурившись, чтобы видеть лицо Накамуры на фоне лучей вечернего солнца, пробивавшихся через деревянные ставни за спиной магната. Тот выглядел совершенно спокойным, как и при первой встрече.

— Мистер Боттом, — сказал он, — я надеялся, что мы встретимся при более благоприятных обстоятельствах. Но этого не случилось.

— Отпустите моего сына и тестя, Накамура, — сказал Ник, словно персонаж одной из тысяч плохих телевизионных драм. Но неважно: надо было продолжать. — Они посторонние. Они тут ни при чем. Отпустите их — и тогда мы с вами поговорим.

— Мы с вами поговорим в любом случае, — отрезал Накамура. — Ваш сын должен знать, кто вы такой.

Немногочисленные лампы потускнели, и из замысловатого резного бюро на южной стороне комнаты поднялся плоский телеэкран. Как только он закончил подниматься, по нему побежали кадры — картинка без звука.

Ник видел себя с высоты около двадцати футов над землей: камера смотрела почти прямо вниз. Цвета казались странными, но потом он понял, что объектив миниатюрного беспилотника таким образом компенсировал низкую освещенность.

Ник увидел себя — как он обыскивает карманы трех лежащих на земле людей. Двое из них явно мертвы, а третий, самый молодой, умоляет о пощаде.

Звук внезапно появился, и все в библиотеке услышали стоны и мольбы парня: «Пожалуйста… мистер… вы обещали… обещали… мне так больно… вы обещали…»

Ник смотрел, вместе со своим сыном и остальными, — только глаза Леонарда были закрыты, — как человек в центре кадра приставляет пистолет почти вплотную к лицу испуганного, умоляющего о пощаде парня и стреляет.

Экран почернел, затем втянулся в бюро.