Фиби проглотила комок. Ее опыт подобных ситуаций ограничивался просмотром «Пиратов Пензанса» в исполнении гастролирующей труппы, поездкой в Диснейленд и парой любовных романов. Она надеялась, что такое положение вещей сохранится и дальше.

- Ну, по крайней мере, на этот раз я не виновата, - сказала она с жалкой улыбкой.

- Нас бы не было здесь, если бы не ты, - ехидно заметил Дункан.

Фиби оставила эту тему и стала ждать, прикусив губу и глядя на далекий корабль. Она не могла сказать, удаляется он или приближается, а спросить Дункана не решалась.

Наконец, корабль исчез в ослепительной дымке солнечного сияния.

- Уплыл, - сказала Фиби, поправляя венок, сползший ей на глаза. - Теперь мы можем не беспокоиться.

- Спасибо, - откликнулся Дункан, - но позволь мне побеспокоиться еще немного. Возможно, Морно отвел корабль за остров, надеясь нападением с тыла застать нас врасплох.

- Даже к тебе судьба не может быть такой злопамятной, - сказала Фиби. Она устала, хотела искупаться, ее терзала головная боль, а аспирин будет открыт не раньше, чем через сто лет. Она была не в таком состоянии, чтобы справиться с пиратами.

- Не будем рисковать, - ответил Дункан, взял ее за руку и увлек еще глубже в джунгли, где со всех сторон над головой чирикали, щебетали и порхали птицы.

Фиби старалась не отставать от Дункана, свободной рукой придерживая венок.

- Чем ты не угодил этому типу, что он преследует тебя с таким упорством? - спросила она, задыхаясь.

- Например, я раз или два отбирал у него груз, - ответил Дункан, не останавливаясь. - А однажды у Берега Слоновой Кости сжег его корабль до ватерлинии.

- О, черт! - выразительно сказала Фиби.

- Вот именно, - ответил Дункан.

Он оставил ее на берегу ручья, приказав ждать и сидеть тихо, пока он не вернется. Единственной причиной для его отлучки было, как он заявил, желание осмотреться. И все должно быть в порядке.

И все было бы в порядке, если бы Фиби не закричала. А закричала она только из-за обезьяны, которая с визгом спрыгнула с дерева прямо ей на колени. Но ни англичане, ни пираты не появились, потому что они были слишком далеко. Из джунглей появилась группа туземцев, их было двенадцать в шрамах и татуировках, одетых в набедренные повязки и с копьями в руках. Они глазели на Фиби, которая только что прогнала обезьяну, показывая друг другу на ее одежду, которая казалась им крайне причудливой, и на ее венок.

Сердце Фиби глухо застучало в груди. Она думала о крабах, которых они с Дунканом ели вчера вечером, о каннибалах с гигантскими кипящими котлами и о божественном возмездии. Если Бог заботится о воробьях, подумала она истерически, то, наверно, он присматривает и за ракообразными.

- Дункан! - пропела она еле слышным голосом, который он никак не мог услышать. На большее у нее не хватило дыхания. - О Дунка-ан!

Один из туземцев упал на колени, сжимая копье крепкими темными пальцами. Его примеру последовал следующий, еще один и еще, пока все они не оказались коленопреклоненными. Они начали скандировать:

- Дуун-кан! Дуун-кан!

- О Господи! - прошептала Фиби, закрывая рот рукой.

Они разом встали не без изящества и, продолжая петь, окружили ее. В горле Фиби зародился крик и там же умер, будучи слишком слабым, чтобы вырваться из ее рта. Затем, как актеры в плохом фильме о, если бы это только оказалось фильмом, пусть самым никудышным! туземцы подняли Фиби на свои плечи, как футбольного тренера, который только что привел свою команду к победе.

- Дункан! - закричала Фиби.

- Дуун-кан, Дуун-кан! - скандировал ее конвой, неся ее через джунгли и ни разу не оступившись.

Туземцы принесли ее в деревню, круг хижин посреди поляны и поставили на большой камень, который, как надеялась Фиби, не был алтарем для жертвоприношений.