Татьяна Олеговна всхлипнула.

    – Понимаете, такая нелепая история… Встали утром, в восемь, как всегда, и Костя пошел бриться в ванную. Я прибрала постель, затем отправилась на кухню… У нас большая квартира на Мясницкой, в Чистых Прудах, но я его слышала… он оставил дверь в ванную открытой и…

    – Слышали что? – спросил Серов. – Пожалуйста, конкретнее.

    – Жужжала электробритва… еще он напевал, шаркал ногами… ну, конечно, звуки воды из крана… – Она наморщила лоб, вспоминая. – Стук… да, слабый стук – наверное, Костя отложил бритву, но снова поднял… Это все.

    Молодец, одобрил про себя Серов; не всякая женщина так наблюдательна. Пожалуй, ей между тридцатью пятью и сорока… Детей нет, ибо дети в ритуале утреннего вставания не упоминались – значит, посвятила жизнь мужу. А муж, если судить по ее наряду и сумочке, весьма преуспел. Горюет искренне, но старается держать себя в руках… Это хорошо. С истеричками всегда работать тяжелее.

    – Потом звуки прекратились. То есть не совсем – текла вода, но больше ничего… Я заглянула в ванную… – Добужинская прижала ладони к щекам. – Заглянула, а там пусто. Представляете, пусто! Позвала, обошла квартиру – Кости нет… Жизнью своей клянусь, он не выходил из ванной! Он очень пунктуальный человек! Бритье, душ, завтрак, в восемь сорок пять – свежая сорочка и костюм… это моя забота все вовремя приготовить… Ровно в девять подъезжала его машина, и он спускался вниз…

    – Кроме вас двоих, в квартире никого не было? – поинтересовался Серов.

    Женщина, по-прежнему прижимая ладони к лицу, покачала головой:

    – Нет. Горничная… у нас есть домработница, но она приходит к десяти. – Добужинская всплеснула руками. – Ужас какой-то! Мистика! Пошел человек в ванную и исчез! Словно в трубу провалился!

    – Давно?

    Она снова всхлипнула.

    – Двадцатого августа… две недели назад…

    – В милицию заявляли?

    – Конечно! В милицию и в службу безопасности нашей фирмы! В тот же день!

    – И что?

    – В милиции смеются. Я награду обещала, большую награду, а они все равно смеются… Слышала, что за спиной говорят: от этой, – она приложила пальцы к груди, – мужик к другой бабе сбежал, прямо в пижаме… Говорят, как нагуляется, придет… Такая нелепость! Мы восемнадцать лет женаты, и Костя никогда не давал повода, никогда… весь в работе, в делах…

    – Успокойтесь. Дать вам воды? Или немного коньяка?

    – Нет, нет, что вы… Я в порядке. – Она судорожно сжала сумочку.

    Этот красноречивый жест Серову тоже был знаком. Кто к нему только не приходил, кто не являлся! Безутешные родители в поисках исчезнувшего чада, бизнесмены, желавшие знать, куда подевался их компаньон, сестры, братья и друзья потерянных, матери пропавших без вести солдат, наследники, чье право на имущество висело в воздухе без трупа наследодателя… Молодых, а иногда и пожилых, но легковерных, Серов обычно разыскивал у сектантов того или иного толка; младенцев и ребятишек помладше – у цыган или у новых приемных родителей, в Германии, во Франции, а пару раз за океаном, в Штатах и Аргентине; бизнесменов (если те были еще живы) находил прикованными к батареям или запертыми в подвалах пригородных дач; красивых девушек вытаскивал из европейских, иракских или турецких притонов.