Услышав этот крик, индейцы остановились и со всех сторон бросились к тому, кто его издал. Быстро выстроились они вокруг Орлиной Головы, взирая на него со священным ужасом, готовые повиноваться, что бы он ни приказал им совершить.

Орлиная Голова гордым взглядом обвел собравшуюся толпу, над которой он возвышался на целую голову.

— О-о-а! — начал он наконец тоном горького упрека. — С каких пор команчи стали робкими антилопами и бегут от пуль бледнолицых, как псы апачи?

— Орлиная Голова! Орлиная Голова! — радостно закричали воины, но глаза их невольно опускались вниз под горящим взглядом вождя. Их мучил стыд.

— Зачем дети мои покинули без приказания сахема земли охоты по реке дель-Норте? Разве дети мои ищейки апачей?

Подавленный ропот пробежал по рядам при этом горьком упреке вождя.

— Сахем кончил, — продолжал Орлиная Голова. — Разве нет здесь никого, кто мог бы ему ответить? Разве у команчей озер нет более вождей, которые ведут их?

Из тесно сплотившихся рядов команчей вышел воин, приблизился к вождю и почтительно склонил голову до самой шеи коня.

— Насмешник вождь, — проговорил он мягким голосом.

Лицо Орлиной Головы прояснилось, с него сошло гневное выражение, он бросил на приблизившегося воина взгляд, полный любви, протянул к нему правую руку ладонью вверх и проговорил:

— О-о-а! Сердце сахема радуется при виде сына его Насмешника. Воины пусть отдохнут, пока сахемы будут держать совет.

И, сделав величественный жест, он отошел с Насмешником в сторону. Краснокожие проводили их взглядами и поспешили воспользоваться так кстати полученным дозволением отдохнуть.

Орлиная Голова и Насмешник отошли, чтобы их слова не могли быть услышаны остальными воинами.

— Сахем хочет держать совет с сахемом, — проговорил Орлиная Голова, садясь на кочку и знаком приглашая Насмешника сесть рядом.

Насмешник безмолвно повиновался.

Последовало продолжительное молчание. Оба вождя внимательно разглядывали друг друга, хотя на их лицах нельзя было прочесть ничего, кроме полнейшего бесстрастия.

Наконец Орлиная Голова начал речь — медленно, внушительно, временами возвышая голос и подчеркивая слова:

— Орлиная Голова — знаменитый воин своего народа, он первый сахем команчей озер. Его тотем покрывает тенью своей и защищает бесчисленных детей великой священной черепахи Чемиин-Анту, блестящий щит которой поддерживает мир с тех пор, как Ваконда низверг в пропасть первого человека и первую женщину после их греха. Слова, исходящие из груди Орлиной Головы, суть слова Сагамора, язык его не раздвоен, и ложь никогда не оскверняла его губ. Орлиная Голова заменил Насмешнику отца, он учил его укрощать и объезжать дикую лошадь, поражать быстрой стрелой легкую антилопу, душить руками ужасного медведя. Орлиная Голова любит Насмешника, он сын сестры его третьей жены. Орлиная Голова дал Насмешнику место у костра совета, он сделал его вождем, и когда Орлиная Голова уходит из селений своего народа, то говорит Насмешнику: «Сын мой будет предводительствовать воинами команчей, он будет вести их на охоту, на рыбную ловлю, на войну». Верны ли эти слова? Лжет ли Орлиная Голова?

— Слова отца моего истинны, мудрость говорит его устами, — отвечал Насмешник, почтительно склоняясь.

— Так зачем же сын мой вступил в союз с врагами моего племени, чтобы сражаться против друзей своего отца, сахема?

Вождь еще ниже склонил в смущении свою голову.

— Зачем, не посоветовавшись с тем, кто всегда давал ему советы, начал он несправедливую войну?

— Несправедливую войну? — с оживлением переспросил младший вождь.