Дети захихикали. Поглядывая на них, снова таких бесстрашных и жизнерадостных, Флинкс задумался о том, каково это — вырасти в подобном мире. Вырасти, не видя ни земли, ни Неба, и на каждом шагу встречая такое множество диковинных растений и животных, какое большинству людей не встретить и за всю свою жизнь. Такое богатство вкусов и ароматов недоступно, наверно, даже богатейшим жителям Земли и Ульдома.

Флинкс вздрогнул: в тыльную сторону левой ладони вонзилась колючка. На месте укола выступила капелька крови. Лес напоминал: рассуждая на отвлеченные темы, в нем долго не проживешь.

И Флинкс решительно выбросил из головы все несвоевременные мысли.

Глава девятнадцатая

Сержант в конце концов перестал чихать; теперь он стоял, пошатываясь от изнеможения, и жадно дышал. На его лицо было страшно смотреть — обычно безукоризненно чистая чешуя покрыта засохшей слизью, глаза потускнели и воспалились.

Чораззквеп, что мог, сделал для стонущего Джаскуетеча — продезинфицировал рану, наложил повязку, вколол антибиотик. Всерьез раной можно будет заняться только на борту шаттла. Сержант протер все еще слезящиеся глаза и заметил, что Чораззквепу удалось главное — остановить кровь. Толковый солдат, надо будет объявить ему благодарность в приказе — при условии, конечно, что они уцелеют.

С ненавистью глядя в зеленую бездну, граф Каавакс тщательно вытирал дезинфицирующим полотенцем лицо. По мнению сержанта, он стоял чересчур близко к краю, но не делать же замечание высокородному начальнику. Сказать, что надо отойти на шаг, — все равно что поставить под сомнение мужество графа. Может, чего-то Каа-ваксу и недостает, но только не храбрости.

Сейчас, однако, важнее не храбрость, а здравый смысл.

Со всех сторон доносились крики, свист, вой, рев и музыкальный перезвон. Догадаться по этим звукам о судьбе бывших пленников было невозможно. То ли они предпочли самоубийство гибели от а-аннского оружия, то ли кто-то из них уцелел и сейчас лежит далеко внизу, невидимый сверху и, возможно, раненый. Впрочем, сержанта интересовала судьба только одного из них — высокого человека мужского пола.

Он осторожно наклонился над бездной. Зелень, только зелень — всех возможных оттенков. От этого зрелища его все еще больные глаза снова наполнились слезами. Повсюду суетливо порхали, бегали и ползали всякие твари — и ни единого следа людей. Бочком, бочком сержант приблизился к своему командиру.

— Достопочтенный граф, что мы теперь будем делать? — Он сделал жест ожидания второй степени с оттенком сочувствия.

Каавакс был тронут. Он не обиделся бы на своего сержанта даже в том случае, если бы тот осыпал его отборными ругательствами.

— Как только состояние раненого Джаскуетеча стабилизируется, мы продолжим преследование. — Глянув на свой путевод, он указал на восток. — Они движутся в этом направлении. До тех пор, пока Флинкс пользуется устройством связи со своим шаттлом, ему от нас не уйти. Он не посмеет выключать путевод, потому что в этом случае ему не найти дорогу обратно. Он молод, но не глуп. Когда догоним беглецов, нужно действовать решительно и быстро. Туземцев прикончить на месте. Флинкса взять живым, но малейшие попытки сопротивления жестко пресекать — ни о каком почетном плене больше не может быть и речи. Его ядовитого питомца я пристрелю собственноручно.

План действий был изложен совершенно недвусмысленно.

— Достопочтенный граф?

— Да, сержант?

— Этому человеку известны наши намерения. Как вы верно заметили, он не глуп. Следовательно, он понимает, что, пока его путевод включен, мы не потеряем след.