«Нам будет жаль потерять тебя, — сказал он. — Ты отличный ученик. Теперь ты получил лучшее образование, чем у многих наших деловых и политических лидеров. Постарайся использовать это».

Директор секунду помолчал.

«Ты пришел к нам при странных обстоятельствах, тебя рекомендовали уважаемые люди. Мы ничего не знаем о твоей семье».

Мальчик не знал, что такое каникулы. Когда другие разъезжались по домам, он оставался в школе, просиживая целыми днями в библиотеке.

«На твоем месте я бы продолжал читать. Книги — друзья, Которые никогда не подведут. Ты входишь в жестокий мир. Запомни: важнее всего — честь и доброе имя. По-моему, тебе не хватает самого главного для счастья: ты не знаешь, что такое доброта».

Директор покопался в бумагах в столе.

«Я говорю это потому, что сам был таким и долго не понимал, что это серьезный недостаток. Надеюсь, ты поймешь это быстрее, чем я».

Директор вынул из письменного стола конверт,

«Мы получили его вместе с письмом. Твоя учеба закончилась».

Кеттлмен вскрыл конверт, когда остался один. Письмо было кратким и ясным:

«Когда я тебя увидел, ты сидел на улице и был голодным. Я тебя накормил. Подумал, парню нужно образование. Платил каждый год. Ты теперь достаточно взрослый, чтобы дальше жить самому. Я тебе больше ничего не могу дать. Если хочешь, приезжай в Эйбилин.

Флинт».

К письму прилагались пять двадцатидолларовых банкнотов. Джеймс упаковал одежду и, поскольку не придумал ничего лучшего, выехал в Эйбилин. Там не оказалось никого по имени Флинт.

Несколько дней он расспрашивал, а потом повстречал бармена, который окинул его осторожным взглядом и посоветовал быть поблизости.

В школе он выучился ездить верхом, потому что это была школа для молодых джентльменов. Он устроился работать ковбоем: пасти скот, набиравший вес перед продажей. Это была не настоящая ковбойская работа: он всего лишь следил, чтобы не разбредался скот. Однако его напарники все-таки были ковбоями, он многому у них научился. Через три месяца стадо продали. Он устроился в конюшню и работал там, пока не приехал Флинт.

Ветер стонал в соснах. Кеттлмен подбросил веток в костер и снова лег, завернувшись в одеяла. Над ним сгибались ветви деревьев, в костре трещали дрова, и где-то вдалеке прозвучал стук копыт. Угли светились пульсирующим красным светом. Прямо над ним горела одинокая звезда. Кеттлмен находился не более чем в тридцати милях от убежища Флинта в мальпаисе — так мексиканцы называли местность, залитую лавой, покрытую растрескавшимися камнями, где нет ничего живого.

Неожиданно он проснулся. Каждое чувство обострилось, каждый нерв натянулся. Он услышал далекий крик и ответ — такой близкий, что он выскочил из-под одеял.

— Он не ушел далеко! Обыщите лес!

Кеттлмен бистро натянул сапоги, застегнул на узких бедрах оружейный пояс И надел куртку из овчины. Времени уничтожить следы стоянки у него не оставалось, поэтому он просто растворился в темноте, прихватив ружье.

Хрустнула ветка. На поляну через кусты въехал всадник, за ним другой.

— Черт возьми! Это не его костер. У него не было времени.

— Может, кто-то его ждал?

— Кто бы это ни был, — в голосе второго всадника звучали резкие, властные нотки, — он не имеет права находиться на моей земле. Брось постель в огонь.

Кеттлмен выступил из густой ночной тени с ружьем наготове.

— Одеяла мои.

Не отводя глаз от всадников, он кинул охапку хвороста в костер, который сразу разгорелся.

— А если кто дотронется до моей постели, я вышибу его из седла.

— Что за дьявол? Кто вы? — грубо спросил человек постарше.