Незнакомка побледнела, как мел. Проследив ее взгляд, я охнула. В руке моментально возникло жжение, стремительно превратившееся в ядовитую, как жало змеи, боль. Значит, меня все-таки ранили. А я и не заметила крови, перепачкавшей одежду, поглощенная атакой Лари на моего обидчика.

— Вам нужен врач… — взволнованно пробормотала собеседница, пытаясь поймать пуделя, который энергично носился вокруг нее.

— Нет, — мои побелевшие губы дрогнули, изобразив вялую улыбку. — Это всего лишь царапина…

Хозяйка кудрявого непоседы проводила меня взглядом тревожных серых глаз, печально смотревших из-под больших квадратных очков. Она явно не одобряла мой отказ от ее помощи. Однако настаивать не стала, лишь пожала плечами, грустно покачав облаченной в лисью шапку головой.

Оказавшись дома, я разрыдалась. В слезах смешались боль от раны с переживаниями того кошмара, в который я попала несколько минут назад. Прохладная струя воды смывала с моей руки кровь, ритмично капавшую на дно ванны, окрашивая белую поверхность в алый цвет. Обработав йодом довольно глубокую царапину, я принялась звонить Вере, мысленно умоляя подругу быть сейчас дома, но ее телефон молчал, разрушая все мои надежды.

— Неужели это Валентин? — простонала я, обречено сползая на пол в коридоре. Трубка все еще пиликала в моей ладони, поэтому я начала набирать другой номер, искренне надеясь, что он ответит.

Быстрова не было дома. Очередная капля яда со звоном упала в пользу того, что мой друг на самом деле, является врагом. Разочарование заполнило сердце, отодвинув в сторону и боль, и страх, и обиду. Меньше всего на свете мне хотелось убедиться в злых намерениях спасателя, относительно моей персоны. Я мечтала, чтобы подозрения не оправдались, но обстоятельства, обильно приправленные уликами, говорили сами за себя. Он был опасен. «Нужно срочно с кем-нибудь связаться, — решила я, вытирая слезы. — Иначе мой затуманенный ужасом рассудок».

Родителям я звонить не стала, хватит мне проблем и без сердечных приступов мамы, в обилии которых после сообщенных мною новостей, я не сомневалась. О преследованиях насильника им надо говорить в самую последнюю очередь, а еще лучше не говорить вообще, чтобы не беспокоились. Гораздо больше я нуждалась сейчас в следователе, но было слишком рано, его нет на работе. Оставался один Андрей. И, несмотря на утверждение Верки, что он и есть маньяк, я стала дрожащими пальцами давить на кнопки телефона, набирая знакомые цифры номера Каменского. Он ответил почти сразу. Голос был веселым и жизнерадостным, чему я сильно удивилась, все-таки на улице только начиналось утро и бодрствовали в этот час немногие.

— Ты можешь приехать ко мне? — спросила я тихо, с замиранием сердца ожидая ответа.

— Позже, сейчас я занят. А что, опять проблемы? — собеседник встревожился.

— Я должна с тобой поговорить, — не желая рассказывать о своих печальных приключениях по телефону, пробормотала я. — Может, мне подъехать?

— Давай, — он продиктовал адрес.

— Я буду минут через тридцать, может, чуть больше.

— Катя, у тебя странный голос. С тобой всё нормально? — Андрей беспокоился, поэтому я бодро отозвалась:

— Да. Увидимся.

Схватив пакет с книгами, я оделась в старую кремовую куртку, которую давно не носила, но в связи с тем, что пальто испачкано, а другие вещи все еще находятся в квартире Вали, мне пришлось достать ее из шкафа и применить по назначению. Заперев на ключ дверь, я быстро сбежала вниз по лестнице и, очутившись на крыльце, стремительно зашагала в сторону остановки, испуганно шарахаясь от всех проезжающих мимо машин. В дороге я снова и снова прокручивала события моей новой встречи с преступником.