— Когда свадьба? — деловито спросила Гонората у Гжеся.

— Как можно скорее, — ответил он, не задумываясь. — Я бы хотел на этой неделе, но, скорее всего, в августе. Жить нам есть где, два дома, на выбор…

— Опомнись, — буркнул ему Януш. Гжесь с трудом справился с эйфорией.

— Ну да, служба… Но это можно устроить… Поможешь?

— Помогу…

— Я бы.., то есть.., мне казалось, когда я закончу учёбу, — начала Моника растерянно, но Гжесь энергично запротестовал. Зачем ей скитаться по чужим углам, жить у тётки, ведь у него столько профессий: он и механик, и водитель, и связист…

Януш снова охладил его пыл. Гжеся явно распирало, он наклонился к моему уху.

— Три раза я ей предложение делал, — страстно прошептал он мне. — Я уж и сам не знал, как её убедить… Стану я теперь ждать! Чтобы она передумала?! Дудки!

Мария принесла бокалы. Метя выстрелил шампанским, пробка вылетела на балкон. Атмосфера разрядилась, несколько минут разговор шёл на темы невинные, лишённые подводных камней и ловушек. Потом Малиновский нас добил.

— Ну так как же? — спросил он. — Что там, наконец, с этим Дьяволом?

Я вдруг страшно рассердилась. За столом, в конце концов, сидели только достойные доверия люди. И я приняла решение.

— Ну ладно, спрашиваешь, спрашиваешь, тошно делается! Получи, фашист, гранату: Флоренция — дочь Дьявола!

— О Господи! — ахнула Моника. — Тогда зачем же я… Ну ладно, ничего не попишешь…

— Ты что, пьяная? — полюбопытствовал Мстя.

— Метя! Не я пьяная, а Малиновский — лошадник! Сам угадал, ты же видишь! А если угадал — пусть знает. Пусть сам разберётся в этом паштете!

— Ой, я принесу ещё паштета! — вырвалось у Марии.

— Чокнутая, сиди и слушай, потому что и ты ничего не знаешь!

Малиновский просиял с первых же моих слов. Он потребовал, чтобы ему в подробностях рассказали все. Моника смирилась с ситуацией.

— ..и сам видишь, что теперь делать? — закончила я рассказ Зигмуся Осики. — Насколько я знаю, такие вещи, как родословная лошади, надо доказать. И кто станет признаваться? Староста на коленях перед ксёндзом поклянётся, что сам привёл её к Мармильону. А парень, что упустил Дьявола, не станет говорить правды и под угрозой смертной казни. Это если он там ещё работает. А если нет?

— Так ты только потому и согласилась?! — завопил Гжесь, прежде чем Моника успела вымолвить слово. — Ты просто хотела сменить тему?! Ну погоди, все кончено, раз ты согласилась — я тебя не выпущу, у меня свидетели есть!

— Так ведь я с большим удовольствием… — сказала смущённая Моника.

Метя пришёл в бешеный восторг.

— Что за кобыла! Прикончила русскую мафию! Свела супружескую пару! Не проиграла скачку! Потоптала врага! Выпьем за здоровье Флоренции!

— Раз она дочь Дьявола, то нечему удивляться, — философски заметила Гонората.

— Даже сам Дьявол столько не сделал! Малиновский, счастливый и довольный, доедал телятину с рисом.

— Ну да… — сказал он наконец и умолк. — Ну нет… — добавил он и снова умолк. Мы напряжённо ждали.

— Решись наконец, — предложил Метя. — Да или нет?

Малиновский решился.

— Да. Какое счастье! Я-то голову ломал. Конечно, свидетелей нет, никто ничего не докажет, так что к черту все! Дерби она выиграет, даже если будет скакать задом.