– Какой сегодня день? – спросила она.

– Четверг.

До того как в подвале появился полковник Бутрос из королевской полиции Матара с двумя подчиненными, Флоренс провела в заключении целых пять дней.

– Хвала Всевышнему, вы теперь в безопасности, мадам. Вы целы? Что они с вами сделали? Вы видели их лица? Можете их описать?

Когда ее вывели наружу, она увидела, что ее держали в подвале какого-то заброшенного фабричного здания на окраине Амо-Амаса. По дороге в полицейское управление она успела задать полковнику Бутросу не менее сотни вопросов. Отвечая на них, он явно следил за тем, что говорит. А когда они прибыли к управлению, их ожидала целая толпа репортеров с камерами. Полковник Бутрос выбрался из машины и подбоченился, позируя рядом с Флоренс для фотокамер.

– Хвала Всевышнему, – громогласно объявил он. – Мы нашли ее!

Какой-то телевизионный репортер сунул ей под нос микрофон и спросил:

– Флоренц, вы провозгласите теперь завершение полового джихада матарских женщин?

– Завершение чего?

– А вы разве об этом не знали?

– Я просидела в подвале пять дней.

– Женщины Матара из-за вас объявили джихад. Против всех мужчин эмирата.

– И как они это сделали?

– После того как вас схватили и увезли, жена эмира выступила по телевидению и призвала всех женщин Матара не вступать в связь со своими мужьями до тех пор, пока вас не вернут. Сегодня в Матаре многие мужчины радуются вашему возвращению.

В этот момент завыли сирены, и к толпе подъехал двенадцатиметровый белый лимузин с королевским гербом в сопровождении эскорта мотоциклистов. Из машины выглянул Фетиш, слуга эмира. Сально улыбаясь, он обратился к Флоренс:

– Воистину хвала Аллаху за то, что он вернул вас целой и невредимой!

После этого ее повезли во дворец.

Там ей предоставили отдельную комнату, где она смогла привести себя в порядок. Затем Флоренс провели в церемониальные покои эмира. Когда она вошла, ее ослепила вспышка фотокамеры. Это был официальный фотограф. Самое необычное заключалось в том, что эмир встретил ее не только стоя, но даже пошел ей навстречу. Он обнял ее и нежно поцеловал в лоб, в то время как камера продолжала сверкать вспышкой, заливая их ослепительно ярким светом. Лейла стояла чуть в стороне и внимательно наблюдала.

– Дорогая сестра, – сказал эмир. – Как тяжело вам пришлось! И как мы были обеспокоены!

Он все еще продолжал позировать перед камерой. Наконец Фетиш махнул рукой, и фотограф исчез. В покоях остались только эмир, Флоренс и Лейла. Флоренс почувствовала, что между женой и мужем опять пробежала черная кошка.

– Как вы себя чувствуете, дорогая Флоренс? – спросил эмир. – Я в ужасе, я просто в ужасе от того, что произошло. Если честно, – заговорил он мягким покровительственным тоном, – вам не следовало делать всего того, что вы сделали. Это не розыгрыш американского Суперкубка, где все можно решить при помощи телевидения. Вы даже не представляете, какие проблемы у меня возникли из-за вас с моими соседями. Они подтянули танки – танки! – к моей границе. Даже ваше правительство было крайне взволновано. Крайне взволновано. Наверняка они думали: «О боже, только бы не новый Кувейт». Между Вашингтоном, Каффой и Амо-Амасом состоялось множество переговоров. Я даже смотреть не хочу на телефонные счета. Впрочем, ладно, все это уже позади. А теперь садитесь, садитесь, бога ради. Хотите чаю? Или чего-нибудь покрепче? Виски? Я и сам не откажусь. Хвала Всевышнему за усердие полковника Бутроса.