Тэрстон прищелкнул языком и всем своим видом попытался показать, как глубоко он сокрушается по поводу случившегося.

— Сожалею, что условия здесь оказались не совсем такими, на которые вы рассчитывали. Мы с вами заключили сделку, и вот теперь выясняется, что вы не выполняете свои обязательства.

Брюс бросил на старика испепеляющий взгляд:

— Не будем говорить о сделках, мистер Ворд. Если бы я раньше знал, каковы ваши истинные намерения...

Ворд не дал ему закончить:

— А чем вам не нравятся мои намерения, Вильям? Я только пытаюсь дать своей стране новый шанс. Я не могу спокойно смотреть, как она погружается в пучину всеобщего разврата и упадка.

Ученый устало вздохнул:

— Уж мне-то вы могли бы не вешать лапшу на уши, Ворд.

Лицо нувориша окаменело. Он крепко стиснул зубы, и Роски увидел, как старик, механически передвигая ноги, подошел к окну. Повернувшись ко всем спиной, он долго вглядывался в ночную темень, не произнося ни слова. Когда же, наконец, он обернулся к ученому, то показалось, что миллиардер немного овладел собой, но когда он снова заговорил, видно было, что Ворд с трудом сдерживает ярость:

— Я не заставляю вас разделять мои политические взгляды, Брюс. Я, увы, привык иметь дело с ограниченными людьми, не способными видеть дальше кончика собственного носа. Однако я вам не позволю в самый последний момент пустить прахом проект, на осуществление которого я потратил двенадцать лет жизни!

Он постепенно повышал голос и в конце концов сорвался на истерический крик. Не сводя с Брюса глаз, Ворд вплотную приблизился к нему, уперев кулаки в бедра. Глаза его на побагровевшем в одночасье лице, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Ученого невольно передернуло от смеси отвращения и страха, и бедняга откинулся на спинку стула, следя за кулаком, который Ворд занес над его головой.

— Я не позволю вам встать у меня на пути! — крикнул Ворд. — Нет, я вам не...

Он умолк, не в силах выразить словами обуревавшие его чувства. Наконец, отдышавшись, он вновь взял себя в руки, и лицо его обрело нормальный оттенок.

Когда он снова заговорил, в его голосе слышалось привычное добродушие:

— Поймите меня, Брюс, этот проект является венцом всей моей жизни, можно даже сказать, жизни всех присутствующих здесь. И мы ни перед чем не остановимся, чтобы довести дело до логического конца. Я бы предпочел, чтобы вы сотрудничали со мной по доброй воле, а не по принуждению. Ведь в любом случае мы сумеем заставить вас продолжать работы.

Но и Вильям Брюс тоже успел прийти в себя. Он посмотрел Ворду прямо в глаза и отрезал:

— Подите вы к черту!

Роски ждал, что Ворд снова взорвется, но тот лишь пожал плечами и улыбнулся с таким видом, словно он Господь, отпускающий Брюсу грехи.

— Моим помощникам не терпится применить к вам более радикальные методы убеждения, — спокойно сказал он. — Ваше упрямство не оставляет мне выбора, и боюсь, мне придется оставить ваше бренное тело на их попечение. Разве только... Как вы говорите зовут вашу дочь? Холли, верно ведь? Я не ошибаюсь?

Ученый вдруг побледнел, но ничего не ответил.

— У вас есть время для размышлений до завтрашнего утра, Вильям, — любезным тоном добавил Ворд. — Как говорится, утро вечера мудренее, и я уверен, что завтра часиков, скажем, в семь утра вы будете в своей лаборатории.

С этими словами Тэрстон Ворд отвернулся, а Роски нажал кнопку вызова дежурного. Тот моментально возник на пороге с горящим взором, в котором явственно читалась готовность немедленно исполнить любое приказание горячо любимого начальника.

— Отведите доктора Брюса в его домик и проследите за тем, чтобы сегодня ночью его никто не беспокоил.

— Слушаюсь, сэр!

После ухода Брюса Тэрстон Ворд присел на освободившийся стул и заявил:

— Он сдастся, джентльмены.