Гнедая лошадь Адриана щипала траву под черешней. Флорис спешился. Никаких рабов не было и в помине, поэтому он привязал кобылу к кусту амаранта.

В воздухе была разлита какая-то вакхическая нега. Флорис, сделав несколько шагов вперед, поднял глаза к звездному небу. На секунду он забыл, что находится в Луизиане. Правда, ветер был слишком теплым, но ему показалось, будто он снова в своем замке в Мортфонтене. У него вдруг закружилась голова. Женский смех прозвучал совсем рядом, и это был голос Батистины. Флорис прислонился спиной к апельсиновому дереву. В левом боку так мучительно заныло, что он почти перестал дышать.

— А вот и вы. Наконец-то, господин де Портжуа! Вы заставили нас поволноваться!

На крыльце, украшенном двумя колоннами, появилась Мари-Бланш Шьендель де Понтальба с подсвечником в руках.

Внезапно Флорис ощутил неистовое желание бежать, скакать во весь опор в Новый Орлеан, чтобы сесть там на первый попавшийся корабль. На секунду он заколебался, однако уход был бы слишком похож на бегство, а гордый Флорис не привык отступать. Чувствуя закипающую ярость, он двинулся навстречу молодой женщине.

— Смиренно прошу прощения, мадам, но мы сбились с пути…

— Мы? — переспросила виконтесса.

— Да, мадам, мы с кобылой…

И Флорис поклонился с таким показным рвением, что взметнулись черные кудри. Красавица Мари-Бланш, шелестя пышными юбками, подошла к молодому человеку. Она улыбалась, смело глядя в лицо своему гостю, но внутри у нее все содрогалось… Ни один мужчина не вызывал у нее подобного чувства. Она поняла, что не сможет удовлетвориться обыкновенным любовным приключением.

«Он полюбит меня… я хочу, чтобы он меня полюбил», — подумала виконтесса, а вслух произнесла:

— Рассудите нас, сударь… мы колеблемся между триктраком и музыкой!

— Я решительно отдаю свой голос Эвтерпе! — быстро сказал Флорис, с которого на сегодня азартных игр было довольно.

В гостиной Адриан потягивал черничный ликер в обществе Жольетты де Ла Бюисоньер.

— Как все прошло, Флорис? — спросил Адриан, взглянув на брата.

— Лучше не бывает!

У Адриана дела также складывались недурно. Жольетта де Ла Бюисоньер нежно ворковала. Жизнь в Новом Орлеане отличалась прямо-таки буржуазной размеренностью. Обменявшись обычными вежливыми фразами, Флорис и Мари-Бланш сели за клавесин, а Жольетта и Адриан вышли на середину комнаты, чтобы потанцевать.

— Сыграем джигу господина Доменико Скарлатти? — предложила виконтесса Мари-Бланш.

Жольетта, нежно посмотрев на Адриана, возразила:

— Нет, дорогая, это слишком быстро для меня… я бы выбрала контрданс Перголезе…

— А что вы скажете об очень медленном гавоте Куперена? — протянул Адриан, который был явно в хорошей форме.

Флорис сделал гримасу.

— Господин Куперен уже не в моде!

— Нашла! — воскликнула Мари-Бланш, склонившись над нотами. — Паспье господина Рамо!

С этим согласились все четверо. Преимущество паспье состояло в том, что партнеры могли сближаться в танце и скрещивать руки при игре на клавесине.

— Вы знакомы с господином Рамо? — с любопытством спросила Жольетта.

— Конечно, мадам, — ответил Адриан, кладя руку ей на талию. — Мы с братом встречались с ним во время утреннего выхода его величества.