Ларсен вспомнил подбитые «шерманы» на подступах к тому вражескому танку, который он помогал уничтожать.

— Многие наши танки закончили ее аналогичным образом, сэр. Вам известно соотношение потерь?

— Примерно двенадцать к одному, — быстро ответил Паттон.

У Йенса широко раскрылся рот; он не думал, что список жертв столь велик. Паттон махнул ему рукой:

— Прежде чем вы начнете сокрушаться по этому поводу, доктор Ларсен, позвольте вам напомнить, что такое соотношение без всяких преувеличений является наилучшим из достигнутых нами в войне против ящеров. Если мы сможем его удержать, окончательная победа будет за нами.

— Но…

Экипаж вражеского танка состоял из трех ящеров, экипаж «шермана» — из пяти человек. Значит, соотношение потерь в живой силе было еще более угнетающим, чем в технике.

— Знаю, что вы скажете, знаю. — Паттон отсек возражения Йенса прежде, чем они прозвучали. — Однако мы продолжаем выпускать танки, а ящерам, насколько я знаю, неоткуда восполнить свои потери. То же самое и с живой силой: ряды наших войск пополняются, тогда как их — нет.

На подбитый вражеский танк забрались двое людей с нашивками сержантов технической службы. Один из них внимательно разглядывал через открытый люк внутренности башни. Потом он позвал своего спутника, который тоже просунув голову в люк, чтобы посмотреть самому. Паттон с сияющей улыбкой глядел на них.

— Видите, с каждой новой их машиной, которую мы изучаем, мы учимся лучше уничтожать вражеские танки. Говорю вам, доктор Ларсен, мы склоняем чашу весов в нашу пользу.

— Надеюсь, вы правы. — Йенс решил ковать железо, пока оно горячо. — Сэр, поскольку в этом сражении мы победили, могу я, наконец, получить разрешение отправиться в Чикаго и узнать, что стало с Металлургической лабораторией?

Генерал нахмурился. Он был похож на игрока в покер, решающего, воспользоваться ли картами, что у него на руках, или сбросить их. Наконец он сказал:

— Полагаю, доктор Ларсен, что у меня нет обоснованных возражений на этот счет. Несомненно, наша страна нуждается в вашей работе над проектом.

Генерал ни словом не обмолвился о том, чем занимается Метлаб, даже в присутствии одного лишь водителя. «Безопасность», — подумал Йенс.

Я также хочу поблагодарить вас за вашу самоотверженность и мужество, — продолжал Паттон, — с которыми вы переносили пребывание у нас.

Ларсен вежливо кивнул, хотя самоотверженностью тут и не пахло, особенно с его стороны. Просто он был вынужден подчиниться более могущественной силе. Сетовать на это задним числом — лишь портить свою репутацию.

— Я дам вам сопровождающих до города, — сказал Паттон. — Там, где вам придется ехать, шляется еще достаточно ящеров.

— Сэр, вашим предложением вы оказываете мне честь, но все же я предпочел бы отклонить его, — ответил Ларсен. — Разве путешествие с сопровождающими вместо большей безопасности не сделает меня более заметной целью? Я бы лучше раздобыл велосипед и поехал один.

— Доктор Ларсен, вы являетесь национальным достоянием, что в определенной степени заставляет меня нести ответственность за вашу дальнейшую судьбу. — Паттон закусил нижнюю губу. — Но, возможно, вы правы, как знать наперед? Вы хотите отказаться даже от такой помощи, как подыскание вам велосипеда и сопроводительное письмо от меня?

— Нет, сэр, — моментально ответил Йенс. — Я буду очень признателен и за то, и за другое.